– Всё, мы достаточно отметились. После благотворительного аукциона можно аккуратно сбежать. Ты - молодец, столько танцевала без всяких зелий!

Я хотела вцепиться папику в причёску:

– Ах ты, гад! Проверял, насколько меня хватит? Я не подумала! Все приняли бодрящее загодя, да? Одна я скакала живьём, идиотка… Всё, умираю, хочу спать.

К сожалению, прозвучал гонг к началу благотворительной лотереи и пришлось тащиться туда. Я хотела было попросить Абрашу незаметно свалить, как заметила супруга, интимно нашёптывавшего что-то яркой даме в красном.

– Кто это ещё с Люци?

– Где? Ой, да никто… Ладно, сойди с моей ноги, больно. Тиофания Забини. У них был роман пару лет тому назад.

Я удовлетворённо ухмыльнулась и пошла на выход.

Абраша поспешил за мной. Краем глаза я увидела, что муж злобно буравит меня глазами. Я легко подлетела к парочке:

– Тиофания, прелестное платье. Люциус, я устала, веселись как следует. Не беспокойся, Абраксас меня проводит.

Его глаза метали молнии. Я проворно растворилась в толпе.

Папик вывалился из камина вскоре следом за мной, хохоча:

– Бедный ребёнок, ты ему обломала быстрый секс с бывшей за кадкой с пальмой. Теперь он злобно обыгрывает в карты ни в чём не повинных Пита Пиритса и Торфинна Роули.

Я коварно предложила:

– Пошли спать в твою квартиру. Пусть бесится.

Папик поёжился:

– Женское коварство преуменьшено, дочка. Это нож в честное сердце малыша.

Мы ушли камином и отлично выспались на огромной кровати.

Глава 9. Правильная

Завтрак я проспала. На пробежку не пошла, рассудив, что физических упражнений было более, чем достаточно. Чтобы весело развлекаться, надо быть очень здоровым человеком. Я так ныла и стонала, что папик спросил, что может меня взбодрить. Тут-то я его и огорошила:

– Баня! Хочу баню! Русскую, с вениками и душистым паром… Это меня воскресит, я уверена!

Абраша ухмыльнулся:

– Ну, допустим. А что я с этого буду иметь, доченька?

– Да что хочешь! Моя благодарность не будет иметь границ, в разумных пределах, разумеется…

Я нежно заглядывала ему в глаза и практически виляла несуществующим хвостом.

Абраксас признался:

– Не знаю, кто теперь живёт в доме Долохова, надо проверить. Там есть баня, однажды я там был. Кажется, у него была сестра, но он её прятал.

У меня почему-то заныло сердце. Я схватила его за руку:

– Плевать на баню. Пошли немедленно. Вдруг ей помощь нужна или деньги? Если девушка там уже больше полутора месяцев одна, то всякое могло случиться. Думаю, что она просить не станет. Быстрее, пожалуйста!

Папик не спорил. Через минуту неприятных ощущений я стучала кулаками в массивную металлическую дверь.

– Как её зовут, ты знаешь?

Папик растерянно пожимал плечами:

– Он особо не рассказывал. Вроде Настя, но я не уверен.

Я орала по-русски:

– Настя, открой дверь, пожалуйста! Я волнуюсь, ты там жива?

Наконец, из-за двери раздался тоненький хмурый голос:

– Чего орёшь? Хозяйка в Мунго ещё, завтра ждём.

Я решила быть настойчивой и упрямой:

– Простите, с кем я разговариваю? Ты – домовой, да? Пожалуйста, поговори со мной. Меня зовут Нарцисса, я только что узнала, что у Антонина есть младшая сестра. Вам тяжело пришлось после его ареста, я уверена. Прошу тебя, ну посмотри на меня. Ты почувствуешь, что я правду говорю. Я хочу помочь. Очень хочу! У меня дом большой, денег много. Мужчины мои рядом, они сумеют нас защитить…