— Там кто-нибудь живет? — спросила я. — Я не думала, что дом мистера Рейкса когда-нибудь будет продан после тех слухов о привидениях.

— Ага. Кто-то на самом деле купил это место. Сейчас я не единственная, кто сплетничает, но парень, который живет там, немного странный. Поговаривают, что он находится в бегах из-за того, что сделал в прошлом.

— Что? Ты имеешь в виду, что он преступник?

Кэти пожала плечами.

— Мэрибет сказала, что слышала, будто он зарезал человека. Гарри говорит, что он убил кошку, которая неправильно мяукала.

— Не может быть. Как? Я живу рядом с психопатом?

— О, я уверена, ты будешь в порядке. Знаешь, это просто разговоры в маленьком городишке. Сомневаюсь, что в этих слухах есть хоть крупица правды. Но он работает в магазине чудака Хенсона, поэтому, как тебе известно, у парня может быть не все в порядке с головой. Так что, главное — закрывай двери на ночь.

Мистер Хенсон владел магазином «Нужные вещи» в центре Мидоуз-Крик и был одним из самых странных людей, о которых я когда-либо слышала, хотя никогда не встречалась с ним лично. Я знала о его странностях только по рассказам других.

Горожане были одними из лучших в плане сплетен и жили в стиле маленького городка. Люди всегда пребывали в движении, но, на самом деле, ни один из них не мог находиться одновременно в нескольких местах.

Я оглядела улицу и увидела троих человек, сплетничающих перед домами, в то время как они забирали свою почту. Две женщины энергично прошли мимо моего дома, и я слышала, как они говорили о моем возвращении в город — они не поздоровались со мной, но говорили обо мне. Прямо за углом отец учил свою маленькую девочку ездить на велосипеде в первый раз без тренировочных колес.

Небольшая улыбка появилась на моих губах. Это все было так стереотипно, жизнь маленького городка. Каждый знал о делах каждого, и все новости быстро распространялись.

— В любом случае, — Кэти улыбнулась, вернув меня обратно в реальность, — мы принесли немного барбекю и кое-какие продукты для обеда. Также мы заполнили твой холодильник, так что тебе не придется беспокоиться о покупке еды неделю или две. И еще, мы уже поставили защитные чехлы на крышу для фейерверков, которые должны начаться прямо… — небо наполнилось синим и красным, зажигая мир цветом, — сейчас!

Я посмотрела на крышу, чтобы увидеть, как Линкольн держит на руках Эмму, устроив ее поудобнее, а она вскрикивает «ООО!», «АХ!!» каждый раз, когда ночь загорается огнем.

— Иди сюда, мама! — закричала Эмма, не отрывая глаз от цветных всполохов.

Кэти обернула руку вокруг моей талии, и мы пошли к дому.

— После того, как ты уложишь Эмму, у меня есть несколько бутылок вина с твоим именем на них.

— Для меня? — спросила я.

Она улыбнулась.

— Для тебя. Добро пожаловать домой, Лиз.

Домой.

Интересно, когда эта острая боль исчезнет.

Линкольн хотел сам уложить Эмму в постель, и когда мне показалось, что это занимает больше времени, чем обычно, я пошла проверить их. У Эммы был способ задать мне жару каждую ночь, когда я укладывала ее спать, и я была уверена, что она устроила те же проблемы деду. На цыпочках я прошла по коридору и не услышала криков, что было хорошим знаком. Заглянув в комнату, я нашла два спящих тела, распростертых на большой кровати, со свисающими на конце основной рамы ногами Линкольна. Кэти хихикнула, стоя позади меня.

— Я не знаю, кто больше рад воссоединению, Линкольн или Эмма, — она повела меня в гостиную, где мы сели перед двумя самыми большими бутылками вина, которые я когда-либо видела.

— Ты пытаешься напоить меня? — я засмеялась.

Она ухмыльнулась.

— Если от этого ты почувствуешь себя лучше, то я просто должна это сделать.

Мы с Кэти всегда были близки. После того, как я выросла не с самой подходящей мамой, когда мы начали встречаться со Стивеном, знакомство с Кэти было как глоток свежего воздуха. Она приветствовала меня с широко раскрытыми объятьями и никогда не отпускала. Когда она узнала, что я беременна Эммой, она плакала даже больше, чем я.

— Я чувствую себя ужасно оттого, что они были врозь так долго, — сказала я, потягивая вино из бокала и глядя в направлении комнаты Эммы.

— Дорогая, твоя жизнь перевернулась с ног на голову. Когда случается трагедия и в нее вовлечены дети, ты не думаешь, ты просто действуешь. Ты делаешь то, что считаешь нужным — просто находишься в режиме выживания. И ты не можешь винить себя за это.

— Да. Но я чувствую, что сбежала ради себя, не ради Эммы. Эмме, вероятно, было бы лучше остаться здесь. Она скучала по этому, — мои глаза увлажнились снова. — А еще мне следовало навещать тебя и Линкольна. Мне следовало чаще звонить. Мне так жаль, Кэти.