– Мистер Роган, пора установить границы. Вы используете меня, как наживку для Адама Пирса. Я использую вас, как средство его задержать. Я считаю вас опасным человеком.

– Так официально, - сказал Роган.

– Есть и неофициальная версия: нам приходится работать вместе, но как только все закончится, мы разойдемся, как в море корабли. Не приноси мне цветов. У нас не те отношения.

Он рассмеялся искренним, задорным смехом.

– Ты, правда, на меня злишься.

Я была чертовски зла, но признать это означало, что я дала волю чувствам, а ему не стоило этого знать.

– Нет, я просто не хочу подрывать наши профессиональные взаимоотношения. Уже поздно и я устала. Если у тебя нет никаких сведений об Адаме, пожалуйста, уходи.

– Спасибо, что сохранила мне сегодня жизнь, - сказал он.
– Я должен был поблагодарить тебя. Но не поблагодарил. В свою защиту отмечу, что круги у тебя, правда, ужасные.

Только я открыла рот сказать, куда ему стоит засунуть свои круги, как кто-то постучал в дверь. Что-то сегодня вечером сюда так и тянет посетителей.

Я подошла к двери и проверила монитор. Августин Монтгомери одетый в серебристый костюм с очками на идеальном лице и светлыми волосами, подстриженными с идеальной аккуратностью. Да неужели?

– Кто это?
– Чокнутый Роган подошел позади меня и заглянул через мое плечо. Он стоял слишком близко ко мне.

Я не хотела впускать Оладушка, но мы все еще ему принадлежали. Я открыла дверь.

Августин ледяным взглядом посмотрел за мое плечо.

– Что ты здесь делаешь?

– Заскочил одолжить стакан сахара, - ответил Роган.

– Тебя не должно здесь быть.
– Августин посмотрел на меня.
– Его не должно здесь быть.

– Ты быстро сюда добрался, - сказал Чокнутый Роган.

– Я звонил из машины.

На парковке позади Августина в гордом одиночестве стоял элегантный серебристый «Порше». Мы разместили все наши машины внутри склада, просто потому, что не смогли бы позволить себе новые, если бы кто-нибудь их подорвал.

– Тебе перехочется здесь парковаться, - заметил Роган.
– Вчера я здесь припарковался и мой Рендж Ровер взлетел на воздух.

Августин разинул рот.

Если мы продолжим стоять в дверях, то рано или поздно на разведку придет мама. А если она поймет, что Августин Монтгомери - причина всех наших бед - заявился к нам на порог, то тут же его пристрелит. Просто из принципа. Не говоря уже о том, что здесь мы были отличной мишенью, освещенной прожектором. Меньше всего мне хотелось видеть их здесь обоих одновременно, но у меня не оставалось другого выбора.

– Проходите внутрь, - буркнула я.

Я провела их обоих в свой кабинет. Августин увидел цветы, моргнул и повернулся к Чокнутому Рогану.

– Значит, ты решил вмешаться в это дело из-за Гэвина? Откуда столь внезапная забота о родственниках? Так не похоже на тебя, Коннор.

Чокнутый Роган пристально посмотрел на него.

– Почему ты носишь очки? Я же прекрасно знаю, что у тебя отличное зрение.

Ну, началось. Сейчас они начнут расстегивать ширинки, чтобы выяснить, у кого больше.

– Тебе не следовало возвращаться из уединения.
– Сухо сказал Августин.

– А что это у тебя с волосами?
– Чокнутый Роган поднял брови.
– Здесь просто огромное количество иллюзии. Что ты там прячешь? Неужели начал лысеть раньше времени?

Августин повернулся ко мне.

– Вы даже не представляете, с кем имеете дело. Этот человек чрезвычайно опасен.

Роган потянулся к волосам Августина, но затем опустил руку.

– Я бы потрогал, да боюсь порезаться.

– Послушайте меня.
– Настойчиво произнес Августин.
– Вам необходимо ограничить общение с этим человеком. Мы существуем в хрупком равновесии, и его сутью, тем, что нас сдерживает, является наша семья. Он не ощущает ответственности перед семьей, или кем-нибудь еще. У него нет никаких ограничений. Вы понятия не имеете, какими вещами он занимался.

И вот, собственно, в чем проблема с Превосходными. Прямо перед нами.

– Ей нужно ограничить общение с тобой, - сказал Чокнутый Роган.
– Ты пытаешься отобрать ее бизнес.

Августин снял очки.

– Может, я и подвергаю ее финансовому риску, но ты при необходимости лишишь ее жизни, а потом еще и посмеешься над этим.

Вообще-то, это как раз Августин отправил меня ловить Пирса, что было сродни смертному приговору.

Августин продолжил.

– Ты лишен морали, Коннор. Ты ничего не знаешь о долге, чести или самопожертвовании...