Подростки посидели в тишине.

– И что мы теперь будем делать? – спросил Драко, немного споткнувшись на этом «мы».

– Прятаться, наверное… ото всех. Есть хочешь?

Драко кивнул, он вдруг вспомнил, что действительно с утра еще ничего не ел. Гермиона протянула ему бутерброд с телятиной и салатными листьями.

– Вот это да! А говоришь, что в спешке собиралась! – Драко с удовольствием вгрызся в бутерброд.

– Это Молли для Рона готовит, он обычно часа в три встает, чтобы поесть. Так и ест, не просыпаясь, а потом снова идет досыпать. Но не в этот раз, я на него заклятия сна наслала. Ну и кухню им основательно почистила. Ничего, переживут! Не все ж им чужим пользоваться, - зло проговорила гриффиндорка.

Драко посмотрел на девчонку с невольным уважением, но спрашивать ничего не стал, ведь спросив о личном, можно нарваться и на встречные вопросы, на которые отвечать он не был готов.

– Может у тебя там и одеяла есть? Ночью, наверное будет холодно, - спросил Драко, разглядывая театральную сумочку.

– Наверное, есть в палатке. Я не знаю. Палатку я тоже… украла… у них. Мы в ней на чемпионате жили.

– А наша сгорела тогда. Я любил ее в саду ставить, в детстве… - зачем-то добавил Драко.

– Я тоже в детстве любила в саду палатку ставить, только не магическую, простую, - тихо сказала девочка и в ее голосе послышались близкие слезы.

– Ты это… не расстраивайся…

Вот так, посреди летнего леса два подростка с враждебных факультетов, разделенные воспитанием и социальным положением, сидели под деревом, жевали ворованные бутерброды и молчали. И каждый все-таки в глубине души радовался, что в этом лесу он оказался не один.

К вечеру они совместно поставили палатку, и Драко научил Гермиону снимать следящие чары с палочки, чтобы ее не отследили. Сам-то он уже месяц был совершеннолетним.

– Ух, ты. Это же… можно все лето колдовать, и в министерстве ничего не узнают!

Драко пожал плечами:

– Это все слизеринцы знают.

Поднявшееся возмущение Гермиона благоразумно подавила, не дело ссориться с единственным, хоть и случайным союзником и товарищем по несчастью.

Вдвоем они стали накладывать на место ночевки скрывающие, маскировочные чары, и Драко смог лично убедиться, что слава Гермионы, как самой сильной и умелой, а главное знающей ведьмы, вполне заслужена. Половины чар и заклинаний Драко не знал.

Смеркалось, подростки, впервые оказавшиеся в ночном лесу без взрослых, инстинктивно старались быть как можно ближе друг к другу. Приветливый и светлый лес при свете дня ночью стал таинственным и враждебным, наполнился шорохом и шелестом, чужим присутствием. Было страшно. Подростки сидели у порога палатки и напряженно всматривались в темноту чуждого ночного леса.

– Помогите! – негромкий то ли хрип, то ли шепот прозвучал как крик в пологе ночного леса. Подростки схватились за руки и, кажется, даже не заметили этого.

– Ты слышал? – прошептала Гермиона, стараясь унять дикий страх.

– Да, это… там… у границы чар, - отозвался Драко, страх девчонки странным образом помог ему сохранить самообладание, - Пойдем, посмотрим?

Гермиона только кивнула, и, не размыкая рук, они пошли туда, откуда слышался странный голос.

– Ой, Драко, смотри, это же… Пивз, но разве полтергейсты могут жить вдали от источников магии? – удивленная девочка, даже не заметив, что назвала слизеринца по имени.

– Да, странно все это! Ему надо дать немножечко крови, иначе он развеется, - Драко уколол палочкой палец и выдавил каплю крови в безобразный рот шумного духа, который шумным сейчас не был, а лежал безвольной тряпочкой на траве, становясь все бледнее и бледней.

Как только кровь коснулась губ несчастного призрака, тот открыл свои бесстыжие глаза и вытаращился на странную парочку.

– Привет, детишки, - прохрипел он, - поговорим?