Глава 40

POV Северуса

Я лежу в разгромленной комнате на разбитой кровати и просто обалдеваю от нежности.

Спит мой маленький дракончик. Спит. Руки, ноги на меня сгрузил. Когда только успел вырасти. Вон ноги, какие длиннющие. А был-то: маленький, шейка тоненькая, причесочка под подвядшую хризантему. Ну, впрочем, прическа и сейчас такая же. Теперь-то я понимаю, что полюбил его сразу, как только увидел его крылышки. Удивительно, какие странные формы может принимать любовь. Я даже представить себе не могу, чего вчера ожидал малыш, но, то, что вышло неплохо – это точно. Я представил себе, что стоя на коленях, высокими словами, говорю ему о любви и мне самому становится смешно.

Мой дракончик почувствовал мою улыбку и улыбнулся сам, вот так, не просыпаясь. Я вспомнил, как он прыгал за нашими спинами, когда мы громили предмет «высокого искусства» и снова едва сдерживаю смех: «И этого козла давай шарахни, не фиг в нашей постели безобразия нарушать! Это можно только нам!» А потом Малфой кинулся целовать его восторженное лицо, как будто ничего важнее в этот момент для него не было.

Удивительно, но мне с Люцем рядом с Гарри не тесно, а ведь я всегда считал себя собственником. Но это же, Поттер! С ним всегда все не так как с остальными. Да и не Поттер он уже. Как я понял, вчера магия создала новый род: и я, и Люц, и Гарри просто Дракон. И дети наши будут Драконами.

Что-то в мозгу мелькнуло при упоминании о детях, но я не успел поймать эту мыслишку за хвост, потому что мое солнышко открыло глаза. Ясные, зеленющие. Потянулся как кот, изловчился и ткнулся мокрыми губами в мой нос. Вот ведь дался он ему!

– Это потому, что он мне очень нравится – говорит это чудо хрипловатым со сна голосом,- твой нос самый лучший и самый красивый.

И я чувствую, слышу, знаю, что он не врет. Ему действительно нравится то, что по недоразумению называют моим носом:

– И тебе доброго утра, Гарри.

Он прижимает ухо к моей груди и требует: - Скажи еще раз, у тебя тут так прикольно вибрирует! У меня аж мурашки по телу бегут от этого. Ну, скажи!

Я послушно повторяю;

– Доброе утро, мой маленький!

– Еще, еще, ну пожалуйста!

Я что-то там еще говорю, глажу его по тугим лепесткам-локонам его волос, и чувствую себя просто неприлично счастливым.

Просыпается Люц, и мы решаем принять душ. Там, все немножко выходит из-под контроля. И в итоге, у нас в ванной образуется целая толпа темных эльфов. Они чопорно кланяются и через нашу разгромленную спальню выходят на волю.

– Может нам и ванную комнату у гоблинов заказать? – спрашивает Гарри, смущенно краснея.

Я представляю себе этот шедевр, и меня передергивает.

Конец POV Северуса

POV Гарри

Теперь-то я знаю, что чувствуют мои мужья когда, ну… во время «этого», кто-то вламывается к нам с верхних планов. Раньше я спокойненько себе засыпал, предоставляя им самим разбираться, а теперь вот стою и хлопаю глазами, когда к нам в ванную комнату выбираются эльфы. Причем я знаю, что эти – темные. В отличие от светлых, с мечами и луками. Если светлые радетели и творцы, эти охранители и воины. Все бы ничего, если бы они не пялились на моих мужей. Причем и мужчины и женщины, еще немножко и слюни закапают. И тут я вспоминаю, что и сам не особенно одет и наши позы тоже не дают разгуляться фантазии, совершенно очевидно, чем мы тут занимались, но Люца с Севом это не смущает. Кивают с королевским видом и все, а у меня от щек можно прикуривать. Чтобы сбить напряг, спрашиваю:

– Может нам и ванную комнату у гоблинов заказать?

Северус вздрагивает, а Люц начинает смеяться. Икает и похрюкивает, и ржет, ну совсем не так, как обычно; сползает по мраморной стенке, вытирает выступившие от смеха слезы и говорит:

– Представляю себе этот шедевр! Вместо душа писающий дракон, а вместо унитаза…- тут он всхлипывает и уже просто умирает со смеху.

– ….раззявленная пасть Аластора Грюма … и чтоб искусственный глаз вращался не переставая! - закончил за него Северус. Он тоже смеется и тоже сползает по стенке, усаживаясь рядом с Люцем. Я ржу вместе с ними и одновременно чувствую, такую какую-то непостижимую нежность к этим двоим: скажи они мне – умри, умер бы, не задумываясь.

Потом смех стихает и мы, молча, моем друг друга, вытираем и сушим, и все - так… как будто важней в мире ничего нет. Для меня это так и есть. Мне даже страшновато, что можно быть таким счастливым и беззаботным. Мы одеваемся и идем завтракать к нашей большой уже семье. В столовой все уже собрались и тут что-то произошло. В воздухе ощущается какое-то напряжение. Прислушиваюсь к Драко и с ужасом оборачиваюсь на родовой гобелен, который появился еще вчера. Он почти пуст, внизу трехголовый дракон и от голов Люца и Северуса идут тоненькие побеги. Если я правильно понял Драко, то получается…