Шрифт:
– Я боролся за всех! За добро, за свет!
– Я сейчас заплачу, светоч вы наш! Надо бы вас оставить здесь навечно, может быть со временем до вас чего-нибудь дошло, но я не хочу, чтобы мои дети родились в мире, где есть такая гадость. Прощайте директор! Я думаю, вас ждет веселое посмертие. Вы ведь даже и не поняли, что у вас была уникальная возможность раскаяться, вы ведь так любили поговорить об этом!
Гарри отвернулся от памятника Мерлину и его просто не стало. Дракон - он потому и Дракон, что ему подвластна магия желания. Он не захотел терпеть эту мразь рядом с собой и его не стало.
– Ты понимаешь, что оказал ему великую услугу? – послышался голос любимого зельевара, который вместе с Люцем, уже некоторое время наблюдал за своим юным мужем.
– Да плевать, он мне мешал своими воплями, - мрачно ответил Гарри, - а вы-то как здесь оказались?
– Ты слишком громко переживал. И нам стало интересно, что могло взволновать нашего дракончика, - флегматично пожал плечами Люциус.
– Не расстраивайся, малыш, ведь все могло быть по другому, - шепнул Северус ему на ушко, - если бы у директора получилось, я наверняка бы погиб от рук Воландеморта.
– А я закончил бы свои дни в тюрьме, - подхватил Люциус.
– А я по вашей логике, победил, женился бы на Джинни и работал в аврорате, - хмыкнул юноша.
– Так бы все и было, если бы один упрямый гриффиндорец не разбудил бы дракона!
– Да я и не хотел его будить, это вышло случайно!
– А я говорю не о нем. То, что ты его разбудил действительно случайность, я говорю о тебе. Ты разбудил дракона в себе, а вот это – только твоя заслуга, малыш.
Все трое, не сговариваясь, обнялись, и к облакам рванул, блистая, сказочный дракон.
Воздух пел под его крыльями, свет играл на его чешуе, и у всех кто мог это видеть, в душе понималась уверенность, что пока он в облаках играет это чудо, все будет хорошо.
–
Эпилог часть 2
Гарри с тревогой посмотрел на медика и еще раз спросил:
– Ну, неужели ничего нельзя сделать?
Мистер Смит устало потер лицо и сказал;
– Ребенок просится наружу, а родовые пути формируются очень медленно, но боюсь мужчине не выдержать родовых мук. Он на это не рассчитан.
– А операцию, доктор, ну если ребенка вырезать из…
– Он находится в магической полости, боюсь ни одному скальпелю ее не взять.
– Ну как же так! Он не может умереть, доктор! Я не могу позволить ему этого. Северус, иди за мной, - отчаявшийся гриффиндорец с трудом, но поднимает почти бессознательное тело Люциуса и тащит на балкон, или выступ без перил, с которого они обычно отправлялись в полет по вечерам, - сюда, ко мне!
Северус неловко из-за большого живота обнимает Гарри с Люцем и на выступе, хоть и не сразу, возникает дракон.
– У, еее , как же больно-то, - средняя голова принимается облизывать длинным языком левую голову.
– Гарри, что ты собираешься делать? – голос Северуса собран и сух.
– Я собираюсь рожать вместо Люца!
– Может это и выход. Вспомни, что бубнил этот коновал от науки, дыхание и все такое, и постарайся сосредоточиться на том, чего ты хочешь. Я точно знаю, у тебя получится!
Они принимаются дышать часто-часто как учил их Смит, но постоянно сбиваются, потому, что даже разделенная на троих, боль была невероятно сильная.
– О, Мерлин! Если женщины терпят такое каждый раз, то им не то что памятник, им каждой по храму надо ставить и молиться там об их здоровье! - простонал зельевар, почти теряя сознание от боли.
– Северус, соберись, нам надо на землю, на травку. Полетели.
Белоснежный дракон плавно опустился на газон перед дворцом. К
нему бежали люди и эльфы.
– Вот ты мне скажи, Северус, почему самые интимные моменты нашей жизни такие публичные. Я в следующий раз билеты буду продавать. Хоть разбогатею, – пошутил сквозь слезы Гарри.