Он нетерпеливо махнул рукой.

– Все свободны, господа.

И первым направился к выходу из зала. Лорды, принимавшие участие в заседании, двинулись за ним следом.

Я стоял, скрежеща зубами от плохо сдерживаемой ярости. Мне хотелось убить, растерзать на клочки кого-нибудь прямо здесь и немедленно. И я нашел единственный возможной выход из этой ситуации. Я просто напился. До бессознательного состояния. Чтобы хоть как-то заглушить боль в груди от невосполнимой потери.

Утро встретило меня яркими лучами солнца и синью неба без единого облачка. Природа словно праздновала что-то свое. Голова разламывалась от невыносимой боли, но я был даже рад этому. По-крайней мере теперь у меня появилось ощущение, что я все-таки жив. А не умер, как мне показалось вчера после объявления страшной вести. До обеда я просидел в караулке дворцовой стражи, склонив голову на руки и не обращая внимания на происходящее вокруг. Меня не трогали. Жизнь продолжалась. Стража бегала с поручениями, сквозь туман в голове я слышал о подготовке к казни. Но мне было все равно.

И вот, час настал. Меня тронул за плечо мой верный друг, старший стражник дворцовой сотни Альмер тер Бризган.

– Корин, пора идти, - наклонился он к моему уху.
– На площади все готово. Ждут только нас.

Я поднял голову со сложенных на столе рук, потер измученное лицо и кивнул.

– Пора.

На площади бушевало людское море. У меня сложилось впечатление, что весь город в полном составе явился посмотреть на казнь. Наследника любили. Как и его родителей. Правящая чета дер Терранс была искренне любима в народе. Их смерть была горем для всех. А вот смерть их единственного сына была не проходящим ужасом. Люди понимали, что ждет их в будущем, и выплескивали весь свой гнев и стенания в криках. Вопли толпы доносились до меня сквозь вату. Я стоял как в полусне. Речь регента и последующая казнь даже не отпечатались у меня в голове. Прошло и прошло, случилось и случилось. Я сейчас был занят мыслью о том, что после этой показухи, мне нужно приступать к поискам тела Даррела. И от этой мысли мне было плохо. Пока его не нашли, у меня теплилась надежда, что может быть ему каким-то образом удалось спастись. Но время шло, а от него не было ни весточки, ни записки. И я начинал разумом принимать мысль, которую не хотел понимать сердцем, что мой мальчик, которого я любил как своего собственного сына, был мертв.

В миг, когда мой слух уловил глухой стук топора о плаху, я краем глаза отметил какое-то резкое движение передо мной. Прямо перед помостом стояли трое мальчишек, лет четырнадцати на вид, довольно симпатичных, бедно, но чисто одетых. Один из них, в момент казни, метнулся ко второму и уткнулся лбом ему в грудь, прячась от зрелища, на которое явился посмотреть. Я мысленно хмыкнул. Какой трус. Зачем прятаться от того, что неизбежно. И уже собрался отвернуться, как вдруг мое внимание привлекло что-то. Какое-то несоответствие, за которое зацепился мой взгляд. Я еще раз окинул глазами эту троицу и внезапно понял. На третьем мальчишке, стоящем чуть впереди этих двух, и смотрящем прямо на меня, была надета рубашка убитого наследника. Я узнал ее, потому что именно ее год назад я подарил Даррелу в качестве поощрения за успехи в стрельбе из лука, которому он обучался у меня. Она явно велика этому мальчишке, потому что Даррел был как минимум на два года старше и гораздо шире в плечах.

Я спрыгнул с помоста и крадучись двинулся к этой троице. Двое ребят инстинктивно шагнули вперед, закрывая своими телами того, от кого я не мог отвести взгляд.

– Сдается мне, мы казнили не того, - пробормотал я себе под нос, отметил их внезапно побелевшие лица и крикнул, обращаясь к страже за своей спиной, - Арестовать их!

– Что здесь происходит?
– услышал я за своей спиной визгливый голос лорда Мэддиса.

Я повернулся к нему лицом и произнес:

– Задержаны смутьяны, подстрекавшие толпу.

И сам опешил от своих слов. Почему я так ответил, было непонятно даже мне, хотя я чувствовал, что не стоит привлекать особого внимания к этой ситуации. Лорд регент согласно кивнул и выдал:

– Всыпьте им плетей, чтоб было неповадно.

Самый младший парень побледнел. А тот, в рубашке Даррела, как-то неуловимо усмехнулся одними кончиками губ.

– Я не знаю, кто ты, и какова твоя роль в произошедшем, но я разберусь, - сказал я ему, и дал распоряжение страже, - увести их!

По моему приказу их отправили в дворцовую темницу, а я вместе с половиной дворцовой сотни и городскими стражниками в нагрузку, отправился на берег Ренки, искать тело Даррела.

Уже стемнело. Уличные фонари, тусклыми пятнами отражались на черной поверхности воды. Мы прочесали отрезок реки по течению на пол-лиги вперед. Пловцы обшарили Ренку вдоль и поперек, сначала сами. Потом подключили рыбаков, которые предоставили тяжелые сети в наше распоряжение. Поиск тела не дал ничего.

Стража сменилась, и уставшие от поисков люди, со мной во главе, отправились по домам, а вновь прибывшие продолжили поиск тела наследника.

Я устало ввалился в свои покои, весь пропахший тиной и грязный как тьма знает что. Пока служанки готовили мне ванну, я устало размышлял. Тело не найдено, значит, есть крохотный шанс, что Даррел жив. Но его молчание и тот факт, что, по словам стрелявшего, стрела была отравлена, наводил на грустные размышления. Мозги уже закипали от мыслей, а решения не было. Приняв ванну и приведя себя в порядок, я направился в покои лорда регента с докладом.