Он начал щелкать пальцами и пританцовывать, не заботясь ни о чем другом.

Случившееся с Алексом занимало все мои мысли, и я могла думать лишь об этом. Он собирался приехать ко мне, не случись эта авария в центре города. Я должна была узнать. У меня был его номер в телефоне, выданном кампанией. С трясущимися руками и колотящимся сердцем, я напечатала ему сообщение.

«Только услышала об аварии. Пожалуйста, скажи мне, что ты в порядке»

Я отправила сообщение и стала ждать.

– Мисс Ромэйн, – сказала Виктория Линдхерст. Она была главным прокурором нашей юридической конторы, и я определенно не ожидала, что она подкрадется сзади.

– Да, Виктория, – сказала я, оборачиваясь на сиденье, надеясь, что она не поймает меня за смс-перепиской. Виктория не пугала меня, но все в офисе ее боялись. Томас сказал, что когда он слышит ее голос, у него съеживается все тело. Она один из лучших прокуроров в стране и злее гремучей змеи. Когда она с кем-то заканчивает, у него обычно не хватает одного или обоих яиц, а она держит их в своем кулаке. Я восхищалась ею.

– Я хотела, чтобы ты сегодня днем была в суде со мной. У меня процесс над одним уродом, и я хочу, чтобы ты посмотрела, как я его уничтожу. Мне нужно там быть к часу, так что будь готова. Этот хрен унижал всех своих пятерых жен, и они сейчас мертвы. Я собираюсь прижать его к стенке и посмотреть, как он заплачет как сучка, – сказала она, потягивая зеленый чай, который одержимо пила.

– Я с тобой, Виктория. Мне нравится, как ты прижимаешь задницы к стенке, – сказала я.

Это действительно так. То, что она делала в суде, может рассматриваться как произведение искусства. Я была свидетельницей, как многие взрослые мужчины, обвиняемые в убийствах или мафиози, плакали, когда она расправлялась с ними. Виктория была безжалостной.

– Смотри и учись, дорогая, смотри и учись. Ты будешь делать это сама в ближайшее время, так что учись у лучших. Одним козлом, терроризирующим женщин, будет меньше. Превосходный день в моей книге жизни. – Сказала она.

После этого комментария она пристально посмотрела на Томаса. Ей нравилось, что он был запуган и боялся ее.

Виктория быстро стала моим кумиром. Она не показывала страха и, клянусь, ругалась как матрос, но у нее был неизменный классический стиль. Ее платиновые волосы всегда убраны в прическу, и я никогда не видела ее без высоких каблуков. Она была в возрасте моей бабушки, но не выглядела на свои пятьдесят. Она любила ходить в оперу, и я заметила, что свои крупные победы она отмечала в МакДональдсе Биг Маком. Виктория взяла меня под свое крыло и сказала, что планирует «привести меня к величию».

Прежде чем я спросила ее кое-что по другому делу, она умчалась в свой кабинет и закрыла дверь.

Я откинулась на сиденье и выглянула в окно нашей высотки. Для ноября погода была прекрасной. Солнце ярко светило, в небе не было ни облачка. Я бегло посмотрела на телефон на предмет смс-сообщений. Тепло прилило к щекам, когда я увидела, что высветился его номер.

Рад слышать тебя. Я до тебя не доехал. Но пытался. Прости. Я в порядке. Просто поцарапало. Приходи ко мне.

Рада, что ты в порядке. Когда? 

Сейчас. 

Слава Богу, я сидела.

Собираюсь в суд с Викторией. В Понедельник?

Пораньше. Нужно увидеть тебя. 

В 11 подойдет?

Не забудь. Жду с нетерпением. 

Не забыть? Он издевается?

Он хочет увидеть меня. Я хотела бросить работу и поехать к нему. Идея прикинуться больной проникла в мой разум. Но Виктория нуждалась во мне, и я должна была поставить свою карьеру на первое место, хотя это меня убивало. Я не могла отъехать во время обеда. Я бы ни за что не вернулась вовремя в суд.

Я хотела сказать Томасу, но ждала. Я говорила ему все, но это мне нужно держать при себе. Он никогда бы не заткнулся и мог бы случайно кому-то сболтнуть. Он посмотрел на меня и, наверное, заметил, что что-то было не так. Подбежал к моему столу, размахивая руками и смеясь.