Развернулся и ушел. Я пожала плечами. Можно было и постучать. Ах да, это его комната. Да и видел он меня и в более откровенном виде. Мог бы так не пялится. Не думаю, что даже после смерти жены у него недостаток в женском внимании. А вдруг он ее любил и все еще любит? Эта мысль больно отозвалась где-то в районе сердца.

— Ну-ка, соня, просыпайся. Нас уже ждут, — тормошила я сына.

— Ну мамуля, еще немножко, — попросил он.

— Я тебя сейчас защекочу тогда, — взяв перышко, провела им по розовой пяточке. Раздался заливистый хохот и пятка тут же скрылась под одеялом. Выглянув одним глазом из своего убежища, Эйм тихо спросил:

— А кто там нас ждет? Папа? — а голос такой, как будто он все еще не верит, что это правда.

— И папа, и еще кое-кто. Давай уже пойдем умываться, а то пропустишь все.

Когда мы вышли из спальни нас уже ждали. В гостиной за широким столом располагались Рион, его мать и сын. Слуг, видимо, уже отослали.

При виде нас, Рион тут же поднялся, подошел и подхватил Эймунда на руки.

— Итак, знакомьтесь — это мой старший сын Эймунд. Эймунд, это твоя бабушка Теклария. А это твой младший брат Ингольв, — представил всех Рион. Я же скромно стояла в сторонке. Сын всем кивнул и тихо произнес:

— Здравствуйте.

И тут же обернулся ко мне, словно спрашивая, все ли он правильно сделал. Я ободряюще ему улыбнулась.

Но про меня Рион все же не забыл:

— А это Риндамия, мама Эймунда, — я кивнула и попыталась улыбнуться. Императрица смотрела на меня все тем же, теплым взглядом. Мне стало немного легче.

— Папа, она что, твоя новая жена? — раздался голос Ингольва.

И все собравшиеся воззрились на меня. А я что? Вопрос был задан не мне. Рион растерялся и не знал, что ответить. Он с мольбой посмотрел на свою мать.

— Инг, Риндамия не жена твоего отца. Она мама твоего брата. Так сложилось, — пришла на помощь сыну императрица.

— А разве такое может быть? — снова спросил сын Риона.

— Поверь сынок, и не такое может быть. Давайте лучше завтракать, — спешно проговорил Рион, усаживая рядом с собой Эйма. Мне же место досталось напротив них. Было видно, что сын хочет попросить пересесть ко мне. Но потом он посмотрел на отца, тот ему тепло улыбнулся, и Эйм успокоился, перестав ерзать и с любопытством стал разглядывать, что досталось ему на завтрак.

Завтрак прошел в несколько напряженной обстановке. Ингольв хмуро взирал на Эймунда. Наверно, ревновал отца. Рион же старался разговорить Эймунда, стараясь узнать о его пристрастиях, интересах. К ним с интересом прислушивалась императрица. А я тоже сидела и ревновала. Рион только появился в жизни сына, а Эйм, по — моему, уже в него безоговорочно влюбился.

Когда все закончили есть, пришел слуга.

— Отведи детей в игровую, — распорядился Рион.

Мы остались втроем.

— Риндамия, — обратилась ко мне императрица. — Сын мне все рассказал. Еще вчера я почувствовала от вашего сына какое-то родственное тепло. А увидев сегодня, убедилась. Они настолько похожи с Ингольвом. Вот только Эймунду достался ваш цвет глаз. А вообще, он очень хороший мальчик.

Я улыбнулась. Материнскому сердцу приятны искренние похвалы сына. Вот только меня не покидало ощущение, что дальше будут говорить вещи малоприятные.

Рион же казалось даже не замечал нас, рассматривая что-то в окне. Что он опять там нашел?

— Как тебе уже было сказано, твой сын — следующий наследник империи. И потому, его воспитанием придется заняться мне и соответствующим учителям.

— А как же я? — наверно мой голос прозвучал слишком жалко.

— Тебя никто не прогоняет, но твоих знаний недостаточно. Поэтому большая часть обязанностей ляжет на чужие плечи.

— Да, конечно, — пробормотала я. А разлучить меня и сына я никому не позволю. И буду сама четко следить за тем, чем его занимают. Может я и произвожу впечатление простушки, но так просто я не сдамся. И в уголок жизни моего сына вы меня не задвинете.

— Но и вы без дела не останетесь. Вас тоже будут обучать дворцовому этикету. Негоже матери наследника быть невежей, — я стиснула зубы, услышав такое заявление императрицы. Меня воспитывали как дворянку, каковой я и являюсь, и о правилах приличия вполне имею представление.

— Мама, ты перегибаешь палку, — как ни странно, за меня заступился Рион. — Риндамия не безродная девка. Она баронесса Зукет.

— Но ведь Зукет ее усыновил! — возразила Теклария.

— Родовое имя Риндамии — Теутатская, впоследствии Пирийская, — ответил ей Рион. Я же сидела и помалкивала. Пока они и без меня справляются в обсуждении моей биографии.

— Но этого не может быть, — прошептала императрица. — Они же все погибли.

— Как видите, я вполне жива, — не удержалась я. Хотелось уже прекратить этот неприятный разговор.