– Не знаю, - признался Балтазар.
– Никогда не интересовался. В принципе, все принцы проходили начальное обучение военному делу, и Эл с Мором не исключение, но я многому учил вас сам и по-своему, так что поручиться не могу. Во всяком случае, таких художеств я на тебе никогда не видел. Как и не слышал парселтанга из твоих прекрасных уст.

– Ммм… - мурлыкнул Малфой.
– Мои уста прекрасны?

– Как лепестки роз, мой Хссаш, - прошептал демон, целуя его.

Северус усмехнулся и отправил Мыыгрххх назад в Хогвартс – нечего ей подглядывать.

Все, запланированное на балу, сбылось. И не раз.

***

Спустя где-то две недели после бала в Малфой-мэноре, Балтазар лежал вечером на кровати в своем любовном гнездышке в Хогвартсе. Под боком мирно сопел Северус, ревниво обнимая его за талию, утомленный ненасытностью супругов Люциус прижимался со спины, и демон был счастлив, как никогда.

Сила восстанавливалась, директор, вроде, унялся, политическая карьера Марволо пошла вверх, змееныши были здоровы, Борджиа дали согласие на брак. Именно эта-то пасторальная картина жизни и напрягала чуткого бессмертного. Он ждал каких-то неприятных событий, и они не заставили себя ждать. Прямо перед его лицом, вспыхнув ярко-синим пламенем, возник свиток пергамента тончайшей выделки. Хмыкнув про себя, Балтазар взял в руки необычное послание. Он точно знал, от кого оно, и заранее предчувствовал сразу несколько неприятных происшествий.

Когда дело касалось Джеймса Поттера, вообще сложно было убедить себя, что все сложится хорошо и пройдет, как задумано. Послание подписал Азазель, комендант Академии, а, значит, маленький заносчивый щенок опять попал в неприятности, ведь Аз никогда не писал ему из вежливости.

Сломав тяжелую синюю печать, Балтазар быстро пробежал глазами послание, на две трети состоявшее из крепких выражений, тяжело вздохнул, написал на обороте пару строк и отправил письмо обратно.

Делать нечего, придется смотаться на Храугф, навестить старого друга и проведать «брата». И Их Высочеств можно будет взять с собой, объяснив перед этим некоторые правила поведения в новом для них жестоком мире, где выживает сильнейший.

***

– Ммм… Тхашш, когда у тебя либидо-то иссякнет? Для смертного, да и для эльфа ты уж очень страстен… ох… еще…

Пробуждение для Балтазара было очень приятным: Северус все больше входил во вкус любовных игр и посвящал им каждую свободную минуту, доводя до изнеможения менее охочего до этого Малфоя. Вот и теперь, когда темноволосый эльф с упоением ласкал член своего демона, Светлый предпочел убраться в ванную – от греха. Ему было вполне достаточно почти бесконечной ночи, проведенной в объятиях этих двух ненасытных сластолюбцев.

– Зарри, - мелодично прозвучал ответ.
– Я просто стараюсь не повторять прежних ошибок. Carpe diem!*

– Иди сюда, интеллектуал, - простонал демон.
– Как ты хочешь?

– Ммм… медленно, долго и чтобы ты меня укусил, - пошептал Темный, вытягиваясь на Балтазаре во весь свой немаленький рост.
– Зарри… мое величество повелевает тебе…

Демон насмешливо фыркнул и подмял под себя капризную монаршую особу, нежно, с любовью целуя сначала в розовые губы, а потом в шею. Тхашш застонал, разводя колени, выгибаясь, но не так, как раньше – зло, нетерпеливо, а лениво, будто потягиваясь, боясь расплескать теплую, сладкую истому, которой было полно все его тело.

– Люблю тебя, - неожиданно прошептал он.
– Люблю…

Балтазар замер на один краткий миг, как будто не веря, а потом уткнулся в шелковистые темные волосы своего змееныша, обнимая так крепко, что тонкий эльф под ним задохнулся, застонав. Это было… вся душа перевернулась в один миг. Захотелось орать на все Упорядоченное о своей радости, о счастье, о том, что любим.

Не переставая ласкать свое сокровище, демон терся об него всем телом, казалось еще чуть-чуть и он сможет прикоснуться к потрясающей душе своего мальчика, сияющей невидимым посторонним светом. Счастье и нежность затопили его, заставляя тихо мурлыкать, почти растворяясь в партнере.

– Зарри… - простонал Северус, - пожалуйста.

Медленное соединение, тихие вздохи, тонкие пальцы в непослушных волосах, закушенная губа, сияющие миндалевидные глаза. Всего так много и одновременно – мало, чтобы насытиться хотя бы на время, перестать хоть на мгновение желать это притягательное существо.

– Морри, сладость моя, моя душа…

– Зар… еще… о, как же хорошо… так нежно… Зар… люблю… как же я люблю тебя.