— Почему?

— Каспер не хочет, чтобы в них рылись.

— Это Каспер затребован его тело из морга?

— Затребовал родственник, но Каспер оплачивает похороны.

— Это не дает ему никаких законных прав, — сказал Эд Гроб. — Мы возьмем у родственника письменное разрешение. Кто он?

— Я не обязан говорить вам, — брюзгливо пробурчал Клей.

— Нет, но будете обязаны показать нам бумаги, — прошепелявил Могильщик. — Вы не имеете права держать здесь тела без соответствующего оформления документов.

— Что вы хотите сделать с этими вещами?

— Мы просто хотим взглянуть на них. Вы можете пойти с нами, если хотите.

— Я не хочу глядеть на них, я их уже видел. Я пошлю с вами Маркуса, — он повысил голос и позвал: — Маркус!

В комнату вошел высокий светлокожий человек, подделывающийся в одежде под устаревший английский стиль. Это был бальзамировщик.

— Покажите этим сыщикам вещи Ламберта, — приказал мистер Клей. — И посмотрите, чтобы они не взяли что-нибудь.

— Да, сэр, — сказал Маркус.

Он привел их в небольшую комнату по соседству с бальзамировочной, где в небольших плетеных корзинах хранилась одежда и вещи покойных до тех пор, пока их не потребуют родственники.

Маркус достал с полки корзину и Поставил ее на стол.

— Смотрите сами, — сказал он, выходя из комнаты. В дверях он обернулся и бросил: — Тут не возьмешь ничего ценного, за исключением коробки с чулками, но старик уже заприметил ее.

— Держу пари, что ты знаешь, — сказал Эд Гроб.

Это заняло не более нескольких мгновений. Могильщик разгребал вещи в сторону, пока не нашел коробку с чулками.

Черная коробка с золотой полоской поперек, судя по надписи, содержала двенадцать пар чулок. Она была заклеена кусочком клейкой ленты.

Могильщик отодрал ленту и извлек из коробки две пары шелковых чулок, каждая из которых была по отдельности завернута в золотую целлофановую бумагу. Под ними виднелся другой пакет, завернутый в такую же бумагу. Он положил пакет на стол и открыл его.

В нем находились пятьдесят совершенно новых банкнот достоинством в тысячу долларов.

— Так и должно было быть, — сказал он. — Змеиные Бедра был единственным, кому он мог их передать. И мы все время упускали это.

— А ведь находилось прямо у нас под носом, — признался Эд Гроб. — Этот мальчик никогда не стал бы танцевать на улице полураздетым в такую холодную ночь, какая была в субботу, только затем, чтобы подразнить этого простака бармена. Мы должны были понять это.

— И ведь он тоже был в клике. Вот из чего нам следовало исходить. Каспер передал ему пакет, проходя мимо.

— А как ты думаешь, Диггер, почему он оставил его здесь?

— Здесь безопаснее, чем где-либо еще, и он, вероятно, не предполагал, что мы докопаемся до настоящего имени Змеиных Бедер — Люциус Ламберт.

— И что мы теперь будем с этим делать?

— Просто заклеим пакет, положим его обратно и никому об этом ни слова, — сказан Могильщик.

— И возьмем деньги?

— Именно так, черт побери. Возьмем деньги.

— Каспер узнает, что мы их забрали.

— Ну и черт с ним, пусть знает, что мы их забрали. Он все равно ничего не сможет с нами сделать. Это только повредит ему самому. Он захочет разделаться с нами, но как ты разделаешься с двумя детективами, у каждого из которых двадцать пять тысяч баксов в кармане. А мы знаем о нем так много, что он понимает, что ему лучше и не пытаться.

— Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он придет за ними, — сказал Эд Гроб.

— Да, его непременно хватит удар.

Два дня спустя Фонд чистого воздуха «Нью-Йорк геральд трибюн», который за время каникул посылает за город и оплачивает летний отдых нью-йоркских детей всех цветов кожи, получил анонимное пожертвование в пятьдесят тысяч долларов. Сотрудники фонда даже глазом не моргнули, они привыкли к деньгам подобного рода.

В тот же самый день, когда Каспер должен был покинуть госпиталь, он получил анонимную телеграмму.

В ней было три слова: «Преступления не вознаграждаются».

Если вы едете летом в Рино, расположенный в штате Невада с юго-востока, и ваша машина не оборудована кондиционером, то прежде всего вам следует выспаться днем в Лас-Вегасе. Затем, не спеша, пообедать, дожидаясь захода, и выехать в начинающую теперь остывать пустыню, в которой еще достаточно жарко, но не настолько, чтобы это нельзя было вынести. Всю ночь вы будете пересекать громадные просторы, невидимые в темноте. Монотонность езды будет нарушаться только редкими лаконичными указателями, информирующими вас о том, что около дорога находятся загадочные объекты, принадлежащие государству, знать назначение которых вам не полагается, даже если они и были построены за счет налогоплательщиков, а значит, и за ваш тоже.