— Все в порядке, Пит, — сказал я, направляясь к пикапу. — В любом случае, я уезжаю. Полагаю, что девушка направляется домой.

Молодой человек был в нерешительности. Ясно, что ему самому хотелось сыграть роль спасителя. Голос Лоугана остановил его в тот момент, когда он уже собрался заговорить.

— Все в порядке, Питер. Мистер Хелм позаботится о ней.

— Да, сэр.

Я открыл дверь машины и оглянулся. Лоуган в своем вылинявшем костюме цвета хаки, стоял рядом с Бет. Под курткой пистолет был совсем не заметен. Он выглядел как великий белый охотник. Я махнул ему рукой, и он ответил тем же. Когда я садился в пикап, то услышал, как он сказал Бет:

— Не надо было устраивать сцены, дорогая. Девушка ничего не сделала бы…

— Откуда ты знаешь? — возразила Бет. — Она его дочь, не так ли? Он мог послать ее, чтобы…

Я вынужден был закрыть дверцу машины, прежде чем стало бы очевидно, что я их слушаю, так что продолжение разговора осталось мне неизвестным. Я включил стартер и без дальнейших церемоний тронул машину с места. Когда я разворачивался во дворе, то проехал вблизи молодого человека. Он бросил на меня подозрительный взгляд. Было очевидно, что он мне не доверяет и принимает меня за соблазнителя невинных девушек. Я его ничуть не осуждал. В отношении женщин я сам себе не очень доверял.

Я нагнал ее через четверть мили и поехал медленнее, чтобы оценить обстановку, прежде чем остановиться рядом. Я никогда в своей жизни не видел более необычного зрелища; большая афганская борзая с мохнатыми лапами и длинным тонким хвостом и рядом с ней небольшая, удивительно хорошо сложенная девушка в плотно облегающих зеленых брюках. Она шла широкими шагами, не снижая темпа, несмотря на неподходящие для такой ходьбы сандалии, солнце светилось в ее золотисто-рыжих волосах, а ее прическа начала постепенно рассыпаться по плечам. Так всегда происходит, когда молодые девушки носят подобные прически. В зрелом возрасте женщинам, кажется, нравится надежно укладывать свои волосы в высокие прически.

Собака шла рядом с девушкой, в движении это было совсем другое животное, ничем не напоминавшее того шута, которого мы видели на ранчо. Я никогда прежде не видел ничего подобного, двигаясь, она походила не на собаку, а на чистокровную скаковую лошадь. Чистопородная, пугливая и, может быть, темпераментная, и, вероятно, также и глупая, но, черт возьми, в движении она смотрелась прекрасно.

Ни собака, ни девушка не оглянулись, когда я подъехал. Животное резко рванулось в сторону, но девушка что-то ему сказала, и пес снова пошел рядом с ней. Они продолжали упорно идти по бесконечной горной дороге, подняв головы кверху и глядя прямо перед собой.

Я высунулся из окна машины:

— Собаке, вероятно, ничего не стоит добраться до города, — сказал я, — но сомневаюсь, чтобы вы были в состоянии это сделать в своих сандалиях.

Она прошла еще немного. Внезапно остановилась и повернулась ко мне лицом. Я был изумлен, увидев на ее щеках маленькие сверкающие дорожки от слез. Я не предполагал, что она была плаксой. Она заговорила не сразу. Похоже, что сначала она составила свое мнение обо мне. Мне впервые представилась возможность хорошенько ее рассмотреть. У нее был большой рот и курносый нос, который плохо вписывался в это одновременно миловидное и умное лицо. Живи она в мусульманской стране и носи просторное платье и чадру, то и тогда ее глаза заставили бы мужчин сходить по ней с ума.

Спустя мгновение она подняла руки, быстро уложила волосы и бросила взгляд на собаку, очаровательно сидевшую рядом и глядевшую ей в глаза.

— Его лучше поместить сзади, — сказала она.

— Если он испачкает мои постельные принадлежности, — заявил я, — то вы будете за ним убирать.

— Он — очень хороший, — произнесла она твердо.

Внезапно она нагнулась и обвила руки вокруг шеи собаки. Я услышал звук, который можно было принять за всхлипывание. Я поставил машину на ручной тормоз, выбрался наружу, отстегнул сзади тент и опустил задний борт. Вскоре она подвела собаку ко мне и с озлобленным выражением на лице заглянула внутрь.

— Что в этой коробке? — спросила она.

— Немного продуктов.

— Вам лучше забрать хлеб и бекон в кабину, — заметила она. — Это искушение немного выше его сил.

— Конечно, — согласился я.

Чтобы погрузить собаку, нам пришлось работать сообща. Он опять испугался, и мы должны были буквально поднять его и засунуть внутрь, весил он около семидесяти фунтов, из которых основная тяжесть приходилась на ноги. Я убедился, что боковые окна в кузове открыты, и собака не задохнется, и закрыл задний борт.

Когда мы сели в кабину, я сказал:

— Странная же у вас собака. — И тронул пикап с места.

Она бросила на меня косой взгляд.

— Если бы вы провели лучшую часть своей жизни в собачьих питомниках, вы бы тоже немного боялись людей. Когда он мне достался, то никогда до этого не бывал ни в одном доме, никогда не покидал ограды питомника. На самом деле он — очень послушный. — Она немного засопела. — У вас случайно нет бумажной салфетки? Похоже, у меня аллергия к пыли или еще к чему-то.