– Билл, ты не заболел?
– вздрагиваю, все сидящие за столом уставились на меня.

– Да, я что-то себя не хорошо чувствую, - почти не вру я, - не выспался наверно. Так что извините меня, я пойду прилягу.

– Может, врача?
– Али внимательно смотрит на меня, потом переводит взгляд на Эртройта, - Том вон, тоже бледный, может вы подцепили что-нибудь?

– У меня ничего не болит, - отмахивается мой глупый друг.

– И у меня все хорошо, - уверяю родителей, но мама мало мне верит.

– Я загляну к тебе потом, хорошо?

– Ладно...

Мне плевать. Это утро явно не получилось таким, каким я его представлял. Наверно, я даже понимаю в чем-то Тома. Его что-то во мне привлекало... А может сработал спортивный интерес. И я же видел, он все эти дни осторожно, но верно завоевывал меня. Игрался, стараясь получить меня... Получил. И теперь не знает, что с этим делать. И я не знаю. Честно говоря, если бы он сейчас пришел и обнял меня, я бы не задумываясь, простил его.

Пустая комната. Твоя не заправленная кровать. Том, а ведь вчера я вдруг подумал, что теперь смогу называть ее нашей. Что мне не придется больше ютиться на ложе у окна, куда я сейчас улегся. Утыкаюсь лицом в подушку, выдыхаю.

Мне не больно. Мне не обидно. Мне просто непонятно. Что случилось этой ночью, что по утру Том вдруг стал открещиваться от меня. Он словно молодой жеребец, долго смотрел на палку, а когда понял, что это змея, начал брыкаться. Ерунда да? Вся проблема в том, что он только сейчас понял, на что он соглашается, принимая меня в виде своего парня. И это не для него. Но есть маленькая надежда, что он просто испугался, что он просто дернулся в сторону, на секунду засомневался, но все равно вернется...

Tom ©

Лежу на диване в какой-то комнате. Я тут не был раньше, но сейчас это стало моим пристанищем. Не хочу возвращаться в комнату. Тут повсюду висят разноцветные ткани, а в центре комнаты небольшой выступ. Словно крошечная сцена, квадратная...

Я так и представляю, что некая девушка, в прозрачных тканях танцует, стоя на этом выступе. Что вокруг нее горят свечи, что за ней, в открытом окне, я вижу засыпающий городок. А она такая пластичная и гибкая, что хочется выть. Смотреть на нее и умирать от желания прикоснуться. Я тяну руку, и силуэт исчезает... Мираж.

А в комнату снова льется солнечный свет из приоткрытого окна, больше не пахнет воском свечей, а импровизированная сцена пуста. Что же со мной делает эта страна... Еще день и я уеду. И что?

Нью-Йорк вернет мне мозг. Я погружусь в работу и выкину его из головы.

Это так интересно понимать, что врешь сам себе. Понимать, что все не будет так, как хочется. Ну, не будет. В кулоне ли дело или это просто мое желание. Что я как истеричка? Испугался нежного мальчика. Сделал ему больно. А ведь обещал, что никогда не причиню боль...

Сколько я тут лежу? Вздрагиваю. Я уснул? Оглядываюсь, часов нигде нет... Поднимаюсь и выхожу в коридор. Подхожу к перилам, гляжу, как слуги носятся внизу с подносами и тарелками. Ужин? Нет, я ведь не мог проспать целый день?

Нахожу часы, нет, благо, только три часа дня. И где брюнет? По любому укатил куда-то с родителями. Поднимаюсь в комнату. Нет, не укатил... Сидит на моей кровати чешет Скотти. Оба довольные такие. Прикрываю дверь, она скрипит, а брюнет поднимает на меня глаза. Тепло улыбается.

– Моя истеричка успокоилась?

Хмыкаю, в чем-то он прав, я реально просто истерил сегодня утром. Сажусь на край кровати.

– Осознание того, что я гей посетило меня в самый непредсказуемый момент...
– Скотти придвигается ко мне, глажу пса по загривку.

– Ты не гей...
– Билл вздохнул ,- от того, что ты пару раз переспал с парнем, ты не перестал быть мужчиной, Том.

– Я как бы этому парню еще и жить вместе предложил...

– И этот парень обязательно переедет к тебе по возвращению в Нью-Йорк, - его ладони ложатся на мои плечи, - ты только пойми, - Билл придвигается ко мне, - ты мой мужчина, Томми. И не гей. Тебя тянет только на меня, на Али же не тянет?

– Фу, - меня передергивает, - нет, совсем нет...

– А на Курта?