– Относительно вашего слова – нет, – пояснила Сетра, также вставая, – а вот относительно выводов, которые вы делаете, – да.

– Это вы говорили вчера, – сказала Алира. – Вы не забыли мой ответ? Я не изменила своей точки зрения и не вижу здесь хранителя библиотеки с древними томами волшебных заклинаний, который мог бы нас отвлечь.

– Я тоже.

– Значит, вы настаиваете на своих словах?

– Кажется, будет интересно! – прошептала Тазендра.

– Молчите! – прошипели Айрич и Кааврен.

– Видела вас в деле, леди, у вас твердая рука и смелые идеи, но, если вы не станете проверять свои гипотезы в свете фактов, предположение, которое вы сформулируете, может разбиться при первом же соприкосновении с реальностью.

– Тогда давайте выйдем на улицу, о леди запутанных метафор, и я их для вас распутаю, а заодно покажу кое-какие свойства закаленной стали, о которой вы так неосторожно судите.

– Если вы того желаете, – отозвалась Сетра. – Будьте любезны, покажите, куда нам следует идти и… но что это?

Ее последние слова, которые разительно отличались от предшествующих по тону, были вызваны неожиданным изменением выражения лица Алиры – оно перестало быть холодным и надменным. Теперь на нем возникла полная сосредоточенность, словно она старалась вспомнить ускользающую, но очень важную деталь или пыталась, как актер школы Катара, держать каждый мускул в максимально возможной неподвижности. Кааврен поднялся на ноги.

– Леди Алира, что-то не так? – спросил он.

– Не трогайте ее, – сказала Сетра, которая сразу поняла, что происходит. – Она вошла в психоконтакт – разума с разумом.

– Гром и молния! – воскликнул Кааврен. – С его величеством?

– Вероятно, со своим отцом – я знаю, что время от времени они общаются подобным образом.

– Неужели?

– Вне всякого сомнения, – заявила Тазендра. – И хотя мне никогда не приходилось этого делать, уверена, что такое общение вполне возможно между двумя людьми, которые хорошо друг друга знают, а также являются умелыми волшебниками.

– Совершенно верно, – добавил Айрич. – Вспомните, Кааврен, именно этим способом Гарланд общался с Сиодрой. Вы помните тот знаменитый диск, что от него остался?

– О да, вы правы, – кивнул Кааврен, вспоминая их общего врага Гарланда и то, как он входил в контакт с Сиодрой. – Однако я умудрился начисто про него забыть.

– Все действительно так, как утверждает леди. – Тут Сетра поклонилась Тазендре. – Хотя установить связь гораздо легче при помощи специального устройства, искусные волшебники могут общаться и без него. А также люди, которые очень хорошо знают друг друга, скажем отец и дочь.

– Ну, – ответил Кааврен, – в некоторых ситуациях такое умение может оказаться чрезвычайно полезным. Судя по выражению лица леди Алиры, дело очень важное.

В этот момент Алира посмотрела на Кааврена, – очевидно, только что закончила разговор с лордом Адроном. Она поклонилась хозяину и сказала:

– Я должна немедленно вас покинуть. У меня появилось поручение, которое не терпит отлагательства.

– Хорошо, – ответил Кааврен. – Мы, несомненно, еще с вами встретимся.

– Так оно и будет, – бросила Алира через плечо, стремительно покидая комнату.

Через мгновение они услышали, как хлопнула входная дверь, словно подчеркивая важность дела, по которому удалилась леди дракон.

Кааврен вздохнул и сел. Сетра последовала его примеру. Появился Мика с клявой; он стоял на пороге и боялся пошевелиться, пока Сетра и Алира рассказывали о своих находках. Теперь, после некоторых колебаний, он вошел в комнату и принялся разливать кляву из серебряного кубка Кааврена.

– Дуэль не состоится? – обратилась Тазендра к Сетре.

– Во всяком случае, – с улыбкой ответила Сетра, – в данный момент.

– Ну, – с некоторым разочарованием протянула Тазендра, – возможно, это к лучшему.

Айрич пожал плечами.

– Кажется, вы говорили, что вам удалось разобраться в заклинаниях, которые использовали убийцы? – вспомнил Кааврен.

– Со своей стороны, – ответила Сетра, – убеждена, что заклинания наложены джарегом.

Кааврен нахмурился:

– Убеждены?

– Да, совершенно.

– Но тогда почему…

– Почему я дразню леди Алиру? Это доставляет мне удовольствие. – И она сопроводила свои слова такой улыбкой, что волосы на затылке у Кааврена зашевелились.

Он откашлялся, чтобы скрыть смущение, а потом сказал: