– Вы ведь не хотите понапрасну тратить время его величества? – осведомился Кааврен.

Секретарь побледнел, услышав холодные, официальные нотки в голосе капитана; облизнул губы, поколебался еще несколько мгновений, затем кивнул и сказал:

– Милорд, для меня честь объявить о вашем приходе.

– Благодарю вас, – вежливо ответил Кааврен. Графиня Беллор появилась почти сразу. Ее лицо с резкими чертами выражало любопытство. Одета она была в пурпурно-красный тонкий шелк с золотым шитьем, одна прядь волос оказалась выкрашена в ярко-рыжий. Графиня держалась с достоинством: соблюдая правила вежливости, как подобает человеку, занимающему один из самых высоких постов в Империи.

Однако Беллор ни по взгляду на ее одежду, ни по выражению лица не производила впечатление человека спокойного и холодного ума, а именно таковым, по мнению Кааврена, должен был обладать управляющий финансами Империи. Кааврен отбросил свои сомнения, поскольку никогда не разбирался в моде, как Тазендра, не обладал безупречным вкусом Пэла и, уж конечно, способностью Айрича выглядеть в любой одежде так достойно, словно она является верхом элегантности.

Он низко поклонился представительнице Дома Феникса и сказал:

– Графиня Беллор, я здесь по поручению его величества.

– Что ж, – отвечала графиня, – значит, вы дважды желанный посетитель. Пожалуйста, входите. Чем могу быть полезной его величеству, моему кузену?

Кааврен перешагнул через порог и еще раз поклонился.

– Окажите мне услугу и отдайте свою шпагу.

– Прошу прощения, – удивилась Беллор. – Вы хотите забрать мою шпагу?

– Да, мадам, вы совершенно правильно меня поняли.

– Иными словами, вы хотите, чтобы я отдала вам шпагу?

Кааврен, который уже давно привык к подобным вопросам, в качестве ответа на предложение отдать шпагу лишь мрачно кивнул.

– А зачем вам моя шпага?

– Честно говоря, мне она ни к чему, – вежливо ответил капитан. – Тем не менее я должен ее забрать.

Беллор пристально посмотрела на Кааврена:

– Значит, я арестована?

– Да, – подтвердил Кааврен, слегка поклонившись. – Все именно так. Вы арестованы.

За спиной у Кааврена послышался какой-то шум, но, когда он оглянулся, оказалось, что это всего лишь впустивший его секретарь, который при слове арест сел на стул, не проверив предварительно, стоит ли он в нужном месте.

Беллор будто бы не обратила ни малейшего внимания на неудачу своего секретаря (видимо, ее гораздо больше занимали собственные неприятности) и поинтересовалась:

– Его величество приказал меня арестовать?

– Не только арестовать, но и препроводить в место заключения.

– В тюрьму?

– Да, графиня. В приказе говорится, что вас следует отправить в тюрьму. Более того, я должен сделать это немедленно, как только вы отдадите мне свою шпагу.

– Но… невозможно!

– Невозможно, мадам? Почему же. Уверяю вас, мне и раньше приходилось получать подобные приказы, и они вполне возможны. Более того, при их выполнении трудности возникают крайне редко. Я очень надеюсь, вы не доставите мне никаких неприятностей – ведь нам обоим совершенно ни к чему осложнения. Надеюсь, вы понимаете, что не в силах изменить своего положения.

Открыв рот, графиня Беллор молча смотрела на Кааврена. Ее костюм, который выглядел довольно глупо и раньше, теперь, когда она лишилась прежней уверенности в себе, производил и вовсе дурацкое впечатление.

– Идемте, мадам, – продолжал Кааврен. – Нет никаких причин для задержки.

Она уставилась на него, словно не могла сообразить, кто перед ней, что за невиданное животное, а потом сказала:

– Могу ли я передать короткую записку для его величества?

– Можете, – ответил Кааврен. – Более того, я обещаю доставить ее лично, если вы того пожелаете.

– Уверяю вас, буду вашим другом до конца жизни, если вы так поступите.

Кааврен пожал плечами. Он уже далеко не в первый раз слышал заверения в вечной дружбе от людей, которых сопровождал в Крыло Иорича.

– И, – добавила графиня, – могу ли я переодеться? Вряд ли мой наряд подходит для пребывания в тюрьме.

– Безусловно. Более того, вам разрешено взять небольшой саквояж с вещами, чтобы иметь возможность менять одежду во время заключения. Однако я должен наблюдать за тем, как вы будете собираться, чтобы вы не захватили с собой или не уничтожали важные бумаги, как иногда случается во время подобных сборов.

Беллор не оскорбилась, а лишь рассеянно кивнула, словно не понимала, какое значение могут иметь теперь ее бумаги.

– Тогда идите за мной, – предложила она, – и я передам вам свою шпагу.

– Я ни о чем другом и не прошу.

Она провела его мимо нескольких письменных столов, за которыми сидели секретари, старательно делавшие вид, что они заняты работой и не обращают внимания на развертывающуюся у них на глазах драму. Они вошли в кабинет графини Беллор, и Кааврен обратил внимание на его убранство – множество картин на стенах, невероятное количество стульев, на потолке дорогие лампы, а маленький письменный стол, стоящий в дальнем углу, завален старыми документами и покрыт густым слоем пыли. После недолгих поисков графиня нашла украшенную самоцветами рапиру с такими же ножнами. Кааврен с поклоном принял из ее рук оружие, изо всех сил скрывая свое отвращение. Впрочем, ему не следовало беспокоиться – Беллор уже ни на что не обращала внимания.