В 1980-м году я вновь встретился с Люси. От нее также пахло гардениями, и ее улыбка все также вызывала у меня табун мурашек. Она обняла меня тогда, прошептав: «С приездом, Нацу», а я мог лишь счастливо улыбаться, обнимая ее в ответ. В 1980-м году отец Люси, Джудо Хартфилий, помог мне поступить в Нью-Йоркскую Академию полиции. В том же году я обзавелся своей первой съемной квартирой. Маленькой, пропахшей сыростью и плесенью, но все же моей. Я устроился официантом в уютное кафе в Бруклине, где совсем молоденькая хозяйка Мавис Вермилион в день собеседования улыбнулась мне и сказала: «У меня хорошее предчувствие на твой счет».

Сейчас я прекрасно вижу, как мне повезло тогда. Как повезло, что я познакомился жарким июльским днем с Люси, что у меня был такой потрясающий друг как Грей, который понимал меня и который знал, что для меня было лучше. Мне повезло, что отец Люси был спонсором полицейской академии, и что Мавис, по какой-то неизвестной мне причине, приняла неопытного парня на работу.

Мне повезло оказаться здесь, в Нью-Йорке, в городе, в котором я превратился из провинциального паренька с банкой пива в руке, потертыми джинсами и припрятанным косяком в прикроватной тумбочке в мужчину в темно-синей полицейской форме, непоколебимого в своих решениях и верного долгу чести.

Это был мой период перевоплощения. Период, когда я оставил за своими плечами плакаты Боба Марли, разноцветные фенечки и воспоминания об удушливом наркотическом дыме. Это был период, когда паренек в пропахшей потом белой майке и грязными от машинного масла пальцами помахал мне на прощание, улыбнувшись с какой-то грустью в глазах. Это был период, когда я, наконец, стал отвечать за свои поступки и верить в то, что я достоин чего-то большего.

Это было время, когда под звуки голоса Майкла Джексона, я набрался мужества и поцеловал девушку, чей образ, ласкаемый заходящими лучами солнца, до сих пор стоит у меня в голове.

Это было время моего перевоплощения.

I wanna spend time till it ends

Я хочу провести с тобой всю жизнь,

I wanna fall with you again

Я хочу влюбиться в тебя заново,

Like we did when we first met

Как тогда, когда мы впервые встретились…

«Дым». Tory Amos. I can't see New York.

Я не могу сказать, в какой момент понял, что чувствовал к Люси больше, чем просто дружескую привязанность. Это не произошло по щелчку пальцев, и меня не озарила мысль в один день. Я шел к этому в течение трех лет, медленно, шаг за шагом осознавая, что больше не мог жить без традиционного утреннего: «Привет, Нацу», без того, чтобы не вламываться к ней в квартиру и не опустошать холодильник, получая после за это нагоняи. Я осознавал, что присутствие в моей жизни девушки, окутанной ароматом гардений, стало необходимым мне, как воздух.

Когда я это понял, у меня не было сомнений в том, что я должен был сделать. И, притягивая Люси к себе, ровно за секунду до того, как накрыть ее губы поцелуем, в моей голове пролетели слова, сказанные девушкой в широкополой шляпе когда-то давно, еще в Лос-Анджелесе:

«Для этого мы ведь и живем, чтобы совершать безрассудные поступки, не так ли?».

Тогда я подумал, что влюбленные совершают безрассудство практически каждую секунду. И эти безрассудства – самое лучшее, что может произойти с человеком.

Знаете, несмотря на то, что я не колебался в том, чтобы сделать первый шаг, я совершенно не был уверен в том, что Люси испытывала ко мне похожие чувства. Я сделал этот шаг без раздумий. Я не копался в себе и в мыслях о том, что мои чувства могли разрушить нашу дружбу, потому что мне казалось это чертовски глупым. Какая дружба возможна между людьми, один из которых не может находиться рядом с другим без мыслей о том, чтобы быть ближе. Я был готов к тому, что она меня оттолкнет и скажет: «Нацу, прости, но я не могу». Я знал, что Люси не накричит и не прогонит. Но также я знал, что не стал бы счастлив, если бы она ответила на мои чувства лишь из страха разрушить нашу дружбу.

Но именно тогда, в 1983-м году, под звуки голоса Майкла Джексона, она уничтожила все мои сомнения, мягко ответив на поцелуй. Я помню ее тепло, нежные прикосновения ладоней к моим щекам и то, как она перебирала пальцами волосы на затылке. Я помню, как затаил дыхание, пытаясь поверить, что это реальность. Тот момент с громким стуком готового вырвать наружу сердца, с вспотевшими ладонями и губами, на которых остался вкус шоколадного чизкейка, стал моим третьим моментом Х.