— Здравствуйте, мисс Хартфилия, — поприветствовал ее тут же подбежавший администратор. — Мы вас не ожидали сегодня. Что-то случилось?

Люси отрицательно мотнула головой, пытаясь впитать в себя знакомую атмосферу.

— Нет, сегодня я лишь посетитель.

Это было маленькой тайной главного редактора «NY’s mistakes». Маленькой тайной, находящейся на пересечении улиц сто первой и тридцать третьей. Маленькой тайной, ставшей ее главной слабостью.

Кофейня, которая делала самый лучший кофе и хранила самые дорогие воспоминания.

Кофейня, которая уже как три года принадлежала ей.

Арты.

От Елизаветы Баденской

z=photo-42331042_339838777%2Fphotos-42331042

И от нее же замечательный стих.

Вот так, случайно, по ошибке,

Нашлись два сердца друг для друга.

Он просто друг по переписке,

Такой родной, но не знакомый,

А для него она загадка,

В ней умер милый тот романтик,

И он хотел, чтоб он воскреснул,

Но не судьба!

Она пропала.

Оставив лишь записку,

А нет, не «лишь»,

Еще осталась большая черная дыра,

Что прожигала его сердце.

Но он решил не унывать,

Собрав всю волю в свой кулак,

Уехал он и стал звездой,

Забыл ее!

Но проказница судьба решила по-другому,

И вот он возвращается назад,

Туда откуда он бежал,

И по велению судьбы,

Они встречаются опять,

И время повернулось вспять.

Он вспомнил все и она тоже.

А встретились-то как?

Да вот все так же — по ошибке!

От You do not know me

https://vk.com/photo-42331042_341032574

От Я Саймон

https://vk.com/photo-42331042_341032817

От меня

https://vk.com/photo-42331042_340005921

Примечание к части Соул - наиболее эмоционально-прочувствованное, «душевное» направление популярной музыки.

* Леви сохранила свою фамилию.

Инди-рок. Встреча с прошлым

Broken Social Scene – Lover's Spit

q=broken%20lover%27s

Нью-Йорк затягивал. Он с новой силой, против воли, не спрашивая и ни капельки не интересуясь, утягивал всех жителей в свой яркий водоворот кофейного запаха, выхлопных газов проезжающих желтыми пятнами такси и неоновыми вывесками сотен и сотен реклам.

И когда, казалось, Нацу уже начал забывать об этом, Нью-Йорк, в своей обычной манере, кинул ему эту истину в лицо.

«Ты не уйдешь, дружок», — шептал город гулом метро.

«Ты и не уходил, ты ведь это знаешь?», — улыбался он каплями дождя и горьковатым вкусом эспрессо на кончике языка.

«И ты вновь погрязнешь во мне», — заверял заманчивый шепот, завораживая звуками инди-рока и джазовыми нотками саксофона.

И Нацу чувствовал, как тот парнишка, который шестью годами ранее готов был боготворить и длинную улицу Бродвея, и искрящуюся воду фонтана Бефезда, бродяжек и уличных музыкантов, пропитанные корпоративным духом серые стены и даже огромных крыс в лофте с вечно продуваемыми стенами, нервно дергал его за рукав, крича: «Мы дома!». Нацу лишь отмахивался, пытаясь утихомирить щемящее от ностальгии сердце.

Нью-Йорк больше не был домом. Нью-Йорк больше не имел права проникать ему под кожу. Нью-Йорк больше не сумеет заманить его в свои сети.