— Погоди, Сосойя! Вот ты доказываешь, что война продлится еще несколько лет. Какие у тебя к тому основания? — спрашивает Беглар, засыпая в сусек очередную партию кукурузы.

— Захватил Гитлер нашу территорию? Захватил! Должны мы отнять у него эти земли? Должны! Потребуется для этого время?

— Потребуется!

— Ну вот! Чтобы изгнать немцев с нашей территории, нужно не меньше двух лет!

— Значит, по-твоему, войну мы выиграем?

— Конечно!

— Решено, значит?

— Безусловно!

— Хорошо… Вот перешли мы в наступление, а Гитлер не отступает! Что ты прикажешь делать?

— Отступит!

— Не хочет отступать!

— Заставим!

— Хорошо… Отступил он… А летом собрался с силами и вновь пошел на нас! Что тогда?

— Не пойдет!

— Допустим, пошел!

— Не посмеет!

— Ну а если посмеет?

— Слушай, ты за кого? За меня или за Гитлера?

— За тебя, болван, за тебя! Но ты как думаешь: Гитлер — доходяга вроде меня, что ли?

— Хуже тебя!

— Сосойя, ты не очень-то того… Не заговаривайся! Вот ткну тебя головой в кадку, будешь знать, как честного человека с Гитлером сравнивать!

— Ладно, извини. Так вот смотри сюда!.. — Я провожу палочкой линию в слое золы. — Я — Советский Союз, ты — Германия. Я стою здесь, ты — здесь. Сейчас зима. Я привык к зиме, одет тепло, сыт, а главное — я у себя дома!

— Хорошо. Согласен…

— А ты что? Ты раздет и разут, мерзнешь, а главное: ты в чужом доме, и хозяева дома тебя бьют — один по лицу, другой по заду.

— Это кто же меня бьет по заду?

— Партизаны!

— Хорошо. Согласен. Пусть бьют.

— Ну и что тебе остается делать?

— Да… ничего, пожалуй. Должен уносить ноги!..

— Вот тебе и все мои доводы!

Раздался кашель Бегларовой собаки.

— Чтоб тебе сдохнуть!

Беглар встал, открыл дверь. В мельницу вошли бабушка Аквиринэ, Матрена и Федосия. Они поздоровались с нами, сложили мешки с кукурузой и уселись у огня. Беглар запустил второе колесо, засыпал кукурузу Аквиринэ и вернулся на место.

— Присмотрите сами за своей кукурузой, бабы, некогда мне!

Беглар взял у меня палочку и провел другую линию.

— Хорошо, Сосойя, отступил я и дошел до старой границы. Вот она! — показал он на новую линию. — Что ты тогда сделаешь?

Я не нашелся что ответить.

— Вот, скажем, я, Гитлер, дошел до старой границы и стал. Как ты поступишь?

— С ума вы, что ли, посходили? — прикрикнула на нас Аквиринэ.

— Не мешай! — огрызнулся Беглар.

— Как я поступлю? А очень просто: нажму на тебя! — решил я.

— Хорошо. Но я, будучи Гитлером, скажу тебе: «На, брат, бери свою землю, я возьму свою, и разойдемся с миром. Хватит проливать кровь!»

— Нет, дорогой мой, я все равно буду нажимать! — заупрямился я. «До каких пор!» — испугается Гитлер. «До конца, подлец, до Берлина!» — «А что потом?» — «А потом я арестую тебя, твоих генералов, твое правительство, и вы поплатитесь за все зло, которое причинили нам!» — «А как Англия и Америка? Дадут они меня в обиду?» — «Не дадут, так и они получат по носу!» — «Смотри, Сосойя, как бы не хватил лишнего!» — «Ничего, за себя отвечаю я!..»

— Когда же ты заканчиваешь войну, сынок? — спросила с улыбкой Матрена.

— В сорок пятом!

— Нельзя ли ускорить немного? — попросила Федосия.

— Не получается! — вздохнул Беглар. — Вот мы судили-рядили, всю золу тут перерыли, не получается раньше сорок пятого!

— Эх вы, бездельники! — покачала головой Аквиринэ. — Допустим, Сосойя — дите зеленое, но ты-то, старый дурень! Что за чепуху ты порешь? «Я, Гитлер…» Обалдел совсем, да?

— Ничего себе «дите»! — усмехнулся Беглар. — Он тут такие планы развернул, что Гитлер, будь у него в голове мозги, уже сейчас должен сам лезть в петлю!

Наступила моя очередь. Я развязал мешок, подтащил его поближе к сусеку, подождал, пока смололась последняя горсть кукурузы, и засыпал в воронку свое зерно.

Жернов вращался медленно — воды в желобе было мало. Ждать, пока смелется моя кукуруза, не имело смысла.

— Беглар, я посплю немного… Бабушка Аквиринэ, посмотри, пожалуйста, чтобы он не содрал с меня минди [25] больше положенного. Знаешь ведь Беглара, ему нельзя доверять…

— Язва ты этакая! Погоди попляшешь ты у меня!