Применяется также очень эффективный способ анализа документов, написанных по определенной схеме. Например, по просьбе специалиста обследуемый перед тестированием на полиграфе пишет заявление, специально составленное по принципу «зебры», т. е. нейтральные темы изложения перемежаются с абзацами, непосредственно касающимися обстоятельств расследуемого события. Получив образец рукописного текста, специалисты Центра приступают к его анализу. В первую очередь оценивают общую «форму» письма и выделяют те участки, где произошло визуальное изменение почерка. Эксперт сравнивает нейтральные и контрольные зоны рукописи. Изучаются зоны рукописи, где описываются ответы на вопросы по «факторам риска» или подробности по существу совершенного преступления. Определив комплекс признаков письма, свидетельствующих об отклонениях от нормы, эксперт переходит к их сравнительному исследованию, устанавливая наиболее эмоционально значимые части текста рукописи.

На сегодняшний день, исходя из имеющегося опыта, можно выделить пять основных параметров, которые сопутствуют написанию ложной информации:

1) уменьшение или увеличение междустрочного интервала;

2) изменение (как правило, сужение) букв;

3) колебания нажима (усиление или уменьшение);

4) сужение межбуквенных интервалов;

5) изменение полей слева и справа (особенно «ужатие» правого поля).

Еще и поэтому наряду с тактическими приемами, основанными на данных логики и психологии, давно пора включить в арсенал следственной тактики психофизиологические, инструментальные методы. Допустимость, пределы их использования и открывающиеся возможности в нашей литературе, в отличие от зарубежной, долгое время на должном уровне не обсуждались, а нередко и вовсе отвергались. Глубокое и всестороннее изучение инструментальных способов детекции лжи с точки зрения их научности, законности и допустимости, разумное, основанное на строгом анализе и экспериментах взвешивание всех «за» и «против» могло бы значительно расширить арсенал криминалистических средств, используемых для скорейшего отыскания истины по расследуемым уголовным делам, а также изобличения опытных преступников, число которых множится год от года.

Юристам известно, что теория и практика действующего уголовно-процессуального законодательства не придают доказательственного значения эмоциональным проявлениям в поведении допрашиваемого. Из этого, однако, не следует, что они бесполезны в криминалистическом отношении. Психофизиологические реакции являются одним из видов ориентирующей информации, поэтому их выявление и объяснение – насущная криминалистическая задача. Речь идет о влиянии подавляемых эмоций на функциональные сдвиги в организме.

Следователи пока могут полагаться здесь только на собственный опыт и наблюдательность, точность психологического анализа. Они, увы, кардинально различаются по своей способности «читать» и «понимать» мысли человека по его лицу. Изощренный профессионал способен заметить движения лица собеседника, пробегающие за сотые доли секунды (это предел для зрения). Обычные же наблюдательные люди могут распознать лишь выражения лица, длящиеся доли секунды. Нашим следователям, однако, пока далеко в этом отношении до сотрудников американских спецслужб, о способности которых распознавать ложь я расскажу немного позже. И причина тут кроется, в первую очередь, в том, что российские следователи в своем большинстве – молодые женщины с небольшим опытом следственной работы, тогда как в США это, как правило, матерые «зубры».

Манера поведения – действия подозреваемого, которые может различать специалист за счет своих органов чувств без физического контакта с обследуемым. Манера поведения включает в себя взгляд, выражение лица, осанку, движения тела, голос, а также структуру и содержание речи. Детекция лжи по манере поведения – это попытка ее индикации на основании указанных признаков.

Грань между тем, что наблюдается внешне, и процессами, происходящими внутри организма, очень тонкая. Немало признаков, которые органы чувств зафиксировать не могут. Детекция лжи по манере поведения будет тем точней, чем выше мотивация в сокрытии содеянного. Исследования в этом направлении установили связь между некоторыми движениями лица и тела и ложью, например, избегание взгляда, направленного в глаза собеседнику.

Стараниями ученых установлено, что когда человек лжет, его организм вырабатывает катехоламины – вещества, воздействующие на слизистую оболочку носа. При этом повышенное кровяное давление воздействует на нервные окончания носа, и он начинает чесаться, вследствие чего лгущий трогает его. Потирание глаз свидетельствует о том, что мозг пытается блокировать обман. Фальшивая улыбка, стискивание зубов, потирание мочек ушей указывают на попытку мозга заблокировать услышанное. Если человек почесывает шею, оттягивает воротник, то в данном случае предполагается, что ложь вызвала у него повышение кровяного давления и усиление потоотделения.

Конечно, если у допрашиваемого развит язык мимики и жестов, подчас весьма красноречивый, то он не остается без внимания следователя. Ведь человеческое лицо является изумительно организованным экраном, на котором через сокращения мышц отражаются тончайшие движения души. Самое интересное, что несмотря на индивидуальные и культурные различия между людьми, у всех нас существуют общие, генетически обусловленные программы того, как именно наши эмоции выражаются в виде сокращений совершенно определенных ансамблей мышц лица: лба, бровей, век, щек, губ, подбородка. Так, радость у всех людей выражается улыбкой, но она будет разной у русского, американца или японца.

Лицо самой природой предназначено для того, чтобы оповещать окружающих о настроении его обладателя, и поэтому дает нам возможность правильно ориентироваться в отношениях с ним. Умение «читать» по человеческому лицу необходимо каждому, но особенно тем, кто работает с людьми.

На подавляемые переживания чутко реагирует большое количество мышц. Можно утверждать, что нет такой эмоции, которая не проявлялась бы мимически. Иногда чувства так ярко отражаются на лице человека, что оно говорит даже больше, чем слова. Но это среди людей, подозреваемых в совершении тяжких преступлений, скорее исключение, чем правило.