Шрифт:
– Потому что я неважно готовлю, – огрызнулась Лина.
– А серьезно? – проявил настойчивость Коба.
– Мы просто поняли, что не любим друг друга, – пожал плечами ты.
Не так: это она поняла, что не любит тебя, а ты предложил развестись. Наверное, твоя теща (бывшая! бывшая теща!) все же была права, называя тебя бесхарактерным.
– И это никак не связано с бесплодием Каролины? – спросила Иванна Юрьевна, словно говорила о будничных вещах.
– Что?! – в один голос воскликнули ты и твоя жена (бывшая! да запомни наконец, уже бывшая!)
– Она не бесплодна! – нахмурил брови ты.
– Но в таком случае почему у вас нет детей? – поставила вопрос ребром женщина с омерзительно писклявым голосом.
– Он не хотел детей.
– Она не хотела детей.
Вы выпалили это одновременно.
На этом вечер закончился. Точнее, на этом закончилось терпение гостей. Если ваши ссоры или ваши разговоры они воспринимали более или менее спокойно, то вашего слишком затянувшегося молчания и пренебрежительных взглядов не выдержал даже парень с планеты обезьян. Он сразу встал из-за стола, сказал: «Нет, это невыносимо!», но уходить не спешил, топтался на пороге, очевидно ожидая, что Лина его остановит. Хозяйка же дожидалась, чтобы дверь за гостем захлопнулась. Иванна Юрьевна, женщина терпеливая и настойчивая, допила кофе и доела все, что было на тарелке. Потом тщетно пыталась завязать разговор – на ее реплики вы отвечали наугад, а иногда лишь небрежно кивали.
– Вы так вкусно готовите… Дадите рецепт?
– Номер в записной книжке на «Р» – «Ресторан», – Лина.
Ты кивнул.
– У вас на полках много сувениров. Вы много путешествовали?
– Каждый год, – Лина.
– Я летал с ней в командировку на Неделю моды, – Кай.
– А я с ним лазила в горы.
– Надо говорить «ходила», – поправила Лину Иванна Юрьевна.
– Ходила.
– Я, наверное, пойду… Конечно, я бы с удовольствием осталась…
– Идите! – Лина и Кай хором.
Когда за блондинкой с пронзительным голосом наконец закрылась дверь, было только полседьмого.
Скоротали вечер.
Первой встала Лина и начала убирать со стола.
– Мне она не нравится, – произнес ты, просто чтобы хоть что-то наконец сказать.
– Мне – он…
Вы молча мыли посуду. Молча вытирали тарелки. Молча складывали их и относили в шкаф на балконе. В кухне традиционно осталась только зелено-белая посуда на две персоны.
Восемь вечера.
Вы включили телевизор, чтобы не сидеть в тишине.
Вы говорили без слов. Так умеют общаться только люди, которые очень давно живут вместе.
Пожить для себя? Да, ты хотел пожить для себя. Год, может, два.
А потом пожить для себя захотела она.
Потому что он сказал, что, возможно, они не готовы.
А «не готовы» может означать только одно: он не хочет.
Неправда. Просто он думал: Лина скажет, когда будет готова. Думал! Думал! А она думала: Кай скажет, что уже пора.
И так из года в год.
А как же твоя фигура?
Да ничего: потом на диету сяду! Мне не привыкать худеть!
Ты гладил ее волосы, а она лежала, зажмурившись от удовольствия, и думала.
Что-то падало. Что-то огромное и величественное рушилось.
В конце концов все стены когда-нибудь разрушаются.
Берлинская стена… давным-давно…
…и Великая Китайская когда-нибудь, хотя это вряд ли…
…и какая-то – прямо сейчас.
– Кстати, что мы со стеной будем делать? – нарушила молчание Лина.
Ты ничего не ответил.
Ты думал.
– Все-таки хорошо, что мы ее оставили, – прошептала Лина.
Мужчина кивнул и произнес:
– Еще бы дверь установить.
– Я что-нибудь придумаю, – сказала женщина.
– Только не в этом году, – улыбнулся Кай.
– И даже не в следующем… – протянула Лина и прильнула к его груди.
На часах только без четверти девять, а Машенька уже спит, обнимая большого игрушечного мишку. За стеной ее родители лежа смотрят телевизор.
Валентина Серая
Лиловые канарейки на шарфиках ветра
Молодая женщина устала после очередного скандала. Ее крайне утомило «показательное выступление» собственного благоверного – с упреками, угрозами, обидами… И он от всего этого устал: лежит на диване, отвернувшись к стене, и спит. Ей бы тоже лечь в постель и заснуть, уткнувшись заплаканным лицом в подушку. Но… как уснуть, если сердце разбито? Она кладет руки на подоконник, решив немного подремать прямо тут, возле окна. Ее лоб касается холодного стекла, она закрывает глаза. У нее действительно не осталось никаких сил после этой ссоры…