Шрифт:
* * *
Когда б вы знали, из каких кошмаров,Клубящихся в практичной голове,Растут тома грядущих мемуаровУ тех, кто с вами в Питере, в Москве,В Париже, в Лондоне сидел за рюмкой чая,Фотографа с собою прихватив, —Тогда бы, на звонки не отвечаяИ двери в комнату свою заколотив,Вы обрели бы царскую свободуОт пошлой свиты, что в любом краюНа вашем имени верхом въезжает в моду —Слюнявить вашу славу, как свою!.. БРАТЬЯ ГРИММЯ боюсь этой крошечной дырочки,Этой взрослой с ребёнком игры, —Лепесток моей крови в пробирочкеИ на стёклышке у медсестры.Я боюсь эти видеть подробностиВ микроскопе, который влечёт,Магнетический ужас утробностиПредъявляя, как сказочный счёт.Лаборантка на ключ закрывается,У неё – перерыв на обед,У меня с перезвоном трамваитсяПневмонии горячечный бред,Пять мне лет, и я в валенках плаваюНа морозных уральских ветрах,Братья Гримм меня лечат отравою,Выделяет которую страх. ЗАЗНОБА ОТМОРОЗКОВСреди божественных набросковЛиствы багряно-золотойИдёт зазноба отморозков, —Земля искрится под пятой.В её портрете звероломномЕсть невозможная краса,Сравнимая с одеколоном —До ужаса за полчаса!..Идёт зазноба отморозков,В глазах – лазури по ведру,Ресницы на манер отростковШумят, качаясь на ветру.Её могущество – на граниОтсутствия добра и зла,Которых во вселенском планеПрирода не изобрела.И сквозь неё, как письма к Богу,Иду я сквозь миров дворы,Не уступая ей дорогу —По жёстким правилам игры!.. * * *
Ребёнка доведи до поворота,Где незачем плечами пожимать,Когда живая всем нужна работаГораздо больше, чем живая мать.И незачем, добра ему желая,Свои являть прекрасные черты,Когда работа – более живаяИ в сотни раз прекраснее, чем ты.За это ли ему просить прощенья,Ребёнку, чья бессмертная душа,Быть может, не желала воплощенья,В твой смертный мир нисколько не спеша?..Люби дитя, свиданье с ним, разлуку,Звонков не требуй, писем и тепла,Ты – просто невод образу и звуку,Его душа сквозь невод проплыла. * * *
Переделкино. Труппа писателей.Этой труппы союз и погост.Электрички летят по касательной.Я в одном проживаю из гнёзд —В общежитии, где отоплениеХуже некуда в зимние дни,Хуже этого – только томлениеЧленов труппы, чья слава в тени.Девятнадцать мне лет, я – в студенчестве,Вещества мои снежно пищат,В склянки бьют и звенят, как бубенчики…Этот мостик воспет, эти птенчики,Окон свет на воспетых вещах,Всё воспето – кустарника этогоКаждый листик, что вырос и сгнил.Нету здесь ничего не воспетого,Грусть включая грядущих могил.Все калитки воспеты, ступенечки,Родника ледяной кипяток,Этой труппы романы и фенечкиСледопытит проворный знаток…Я бежала, как пленник из крепости,Из таких замечательных мест.В этой труппе и в этой воспетостиБыл на всём смертолюбия крест.Там, конечно, велась бухгалтерияСтрок, листов, уходящих во мрак…Но поскольку Россия – империя,Императором был Пастернак.