ХМ! Голову сломал - слишком неприятное определение.

Напоминает отрубленную голову манекена в соседней комнате.

Славо, обалдевший от моей Внеземной красоты, подскочил.

Ринулся к двери, врезался в косяк и вылетел Жар Птицей.

Он добудет кофе даже из адской кухни.

– Мрин!
– Иржи с трудом поднял глаза, улыбнулся мне жалко - волк в яме. Парень очень бы страдал, если бы я ушла из цирка (надеюсь, что мучился бы).
– Посмотри на чучело.

Оно правдивое, не живое, даже не труп.
– Иржи пригласил меня в соседнюю комнату - так падишах приглашает балерину в ресторан.

Я величественно прошла, хотя ноги у меня мелко дрожали, как у суслика перед кроликом.

Слишком правдоподобно выглядела комната казни.

По спине побежали ледяные муравьи.

Вдруг, я ошиблась, и палачи меня хитростью заманили в ловушку?

Тело на стуле - настоящее, а кровь...

Кровь не выплеснула, потому что - не должна!

Я видела отрубание головы только в фильмах, а киношники для эффекта хоть сто литров крови из человека выльют.

При аварии на дорогах машина превращается в лепешку, но не загорается.

А в фильмах машина всегда взрывается, пламя жадно охватывает её, машина подлетает и три раза переворачивается в воздухе - сальто.

УФФФ! Облегчение, чучело оказалось не живым - изготовлено из пористого тяжелого материала.

Голова - выполнена изумительно правдиво, до безобразия.

Стеклянные глаза в смертельном ужасе смотрели на меня.

Резиновый рот перекошен в гримасе запредельного ужаса.

В углу комнаты сгустилась тьма.

Клок темноты, величиной с подушку.

Невероятно при включенном свете!

Мне показалось, что я взлетаю к потолку, выше потолка, и с расстояния примерно, пяти-семи метров наблюдаю за казнью.

Около стула на коленях связанная я... Я?!!

Голова лежит на сидении, а палач - не Иржи, не Славо, а статный усатый мужчина в черном плаще - замахивается топором!

Лезвие сверкнуло черным, и полетело вниз со скоростью падающего дождя.

"Неееееет!", - я закричала, но не в этом Мире, где беседовала с Иржи Млинаржем, а в другом, под топором.

Слова потерялись в густом маслянистом воздухе.

Рывок, и я вынырнула из кошмарного кино.

Тьма в углу комнаты исчезла, и, вероятно, не появлялась, а мне померещилось.

Я кое-как успокаивала дыхание и расшалившееся проказливое сердце.

Оно громыхало, с шумом гнало кровь по венам и артериям или во всему остальному, куда достанет в организме девочки.

Люди снаружи выглядят таинственно, каждый человек - загадка.

А внутри, в разрезе - все одинаковые, слеплены под копирку.

Молча обошла отрубленную голову и вышла из тюремной камеры.

Сразу свежий воздух смыл больше половины неприятных ощущений.

– Наш директор пан Новак Вольдемар давно задумал оригинальный цирк - цирк шахмат!
– Иржи говорил сбивчиво, а я мысленно переводила неточности его речи на русский общепонятный подростковый язык.
– В искусстве трудно найти свою полку...

– В России говорят - "найти нишу", - я милостиво поправила: пусть мне заплатят за работу горе-переводчицы.

– О, спасибо, Мэри... Извини, ты не овечка, Мрин!
– Иржи присел подальше - расчетливый паренек.

Боится, что сгорит в ледяном пламени моей красоты.
– Цирковая программа построена на игре в шахматы.

Два часа цирковых шахмат.

Каждая фигура в определённый момент выполняет свою работу: жонглер - жонглирует, гимнаст...

– Гимнастирует!
– я "подсказала".

– Спасибо! Гимнаст - гимнастирует, акробат - акробирует!
– Иржи подумал, что я ему правильно подсказала.

Мне стало на миг - на микросекунду - неловко за свою иронию.

Но имею право, потому что Млинарж меня испугал трупом.

Испуганная девочка превращается в ядовитую медузу.

Я читала, что самое ядовитое животное или насекомое на Земле - маленькая медуза.

Она распускает вокруг себя облако тончайших, невидимых глазу человека, щупалец.

Яд вызывает судороги и смерть даже самого отважного водолаза.

Отравы одной медузы хватит для уничтожения небольшого Европейского городка.