Песнь о братьях
вернуться

Тейф Моисей Соломонович
Шрифт:

Тейф — поэт романтического склада. Как писала «Литературная газета», «его довоенные лирические поэмы и баллады и недавние произведения „Песнь о братьях“ и „Чудо-яблочко“ проникнуты… романтизмом. Но романтизм Тейфа неразрывно связан с реальной советской действительностью. Тейф испытал и отразил в своем творчестве и величие и суровость эпохи».

Литературное наследие Моисея Тейфа освоено далеко не полностью. Немало его стихов еще ждут своего переводчика.

Тейф любил говорить, что блажен тот поэт, который оставил после себя хотя бы одну-единственную строку, которую запомнят потомки. Думая о вкладе еврейской поэзии в многонациональную советскую поэзию, я нахожу в этом вкладе немало строчек Моисея Тейфа.

Арон Вергелис

Стихотворения и баллады

1919 год

Пер. И. Френкель

Мамы в добрый час породили нас, Не в палатах, а в болотах наша жизнь зажглась… Мы из тех ребят, что не ждут наград, Жарко любят, твердо верят, честью дорожат. Броневик — сюда, броневик — туда, Враг подходит, но восходит красная звезда. Я, на страх врагам, сам достал наган, Дайте, дайте мне винтовку, я не мальчуган! Город наш в дыму. Город наш в огне. Как стекло в плавильной печи, небо в вышине. Мальчик словно птенчик, не залатан френчик, На посту у трибунала Янкелэ Рубенчик. Сытые семейки, прячьтесь под скамейки! На улицу, на улицу, хлопцы из ячейки! Скоро, скоро ночь пройдет, скоро рассветет, Я поеду вместе с вами на коне в поход. Поскачу я с вами, напишу я маме: «Твой сынишка полюбил ураган да пламя!» Мамы в добрый час породили нас, Комсомольцы минской роты, слушайте приказ!

1920

11 июля 1920 года [1]

Пер. Р. Сеф

Уж как первый разведчик показался вдали. Стало на улице людно. Уж как первый разведчик ворвался в пыли, К нему протолкнуться трудно. Уж как первый разведчик спрыгнул с седла — Гул в толпе, как по лесу ветер. И люди воскликнули: жизнь пришла! И обрадовались, как дети. Сказал я матери: — Я подрос, Я пойду воевать под знамена. А мать ответила: — Молокосос, Иди собирай патроны…

1

День освобождения Минска от белополяков.

11 июля 1920 г.

Ленин — это мы

Пер. Р. Сеф

Владимир Ильич болен…

Из газет
Звонче, Колокол Свободы! Через толщу тьмы Мы идем борцам на смену, Ленин — это мы. Пусть услышат Все, кто с нами, Кто душой прямы: Мы спасаем Мир от горя, Ленин — это мы! Загуди Металлом звонким, Разбуди умы! Мы — свобода, Мы — спасенье, Ленин — это мы!

Апрель 1923 г.

Бессмертные имена

Пер. Н. Леонтьев

Бессмертные люди, Бессмертные годы, Сыны грозовой непогоды. Куда ни пойду И куда ни поеду — Ведут имена их по верному следу. В их сильных руках И теперь знамя вьется, От Волги до Темзы их песня несется. Нет, мы не забудем В минуты печали, За что отвечали, что нам завещали. Друзья, нам беспечными Быть не годится: Сумеем мы хлеба куском поделиться, И вскинуть, как прежде, Винтовку на плечи, И вражеским полчищам выйти навстречу. Суровая юность Моя огневая! Тебе эту песню свою запеваю!

1925

Беларусь

Пер. Р. Сеф

Колокольцы под дугою пляшут. «Калi ласка», — слышится привет. Край родной — покой лесов и пашен, Колыбель невозвратимых лет. Предки жили тут, с судьбою ссорясь, Здесь мой дед навек в земле почил, После смерти деда только горе Мой отец в наследство получил. И когда спускается все ниже Полог предзакатной тишины, Дедушку я вновь так ясно вижу, — Он идет ко мне с Березины. Где-то здесь, в какой-то ближней роще, Где луна деревья сторожит, Под могильным холмиком заросшим Старенькая бабушка лежит. У нее учился я когда-то Постигать земли родимой грусть, Узнавать по вышивке заката И любить родную Беларусь.

1928

Мои сестры

Пер. Г. Абрамов

Посмотришь: одно загляденье, Каждая — ангел земной, Но начинается землетрясенье, Когда они схватятся между собой. Одну зовут Баше, Другую — Маше, Третью — Стэре, Четвертую — Мэре, Пятую — Рохе, Шестую — Брохе. Шестеро — ни меньше, ни больше. И это, думаете, у папаши вся семья? Так вы ошибаетесь: есть еще Мойше — Их младший брат, а это — я. Кричит старик: — Девки, не шумите! Когда вашему гвалту настанет конец?! Пора вам, чертовки, замуж выйти, Пора вам, плутовки, под венец! — Сестры хохочут, ходят парами И, как подковами, каблуками стучат. Вваливаются в дом влюбленные парни И целый вечер за столами торчат. И парней толкает под бок папаша: — Ни костей, ни мяса, ни жил! Тоже мне мужчины! Где мускулы ваши? Тощие петухи… чтоб я так жил! Ну, выпьем, что ли? Лэхаим! Лэхаим! [2] Желаю кучу наследников вам, Плодясь, мы свой древний род умножаем — Кехойл ал сфас гаям! [3] Когда смеются мои сестрицы, Качается весь дом; Пляшут — трещат половицы: Не дом, а Содом! Одну зовут Баше, Другую — Маше, Третью — Стэре, Четвертую — Мэре, Пятую — Рохе, Шестую — Брохе… Шестеро — ни меньше, ни больше. И это, думаете, у папаши вся семья? Так вы ошибаетесь: есть еще Мойше — Их младший брат, а это — я.

2

Лэхаим — жизнь. Здесь: «За здравие!»

3

Как песок на берегу моря (древнееврейское).

1929

Полесье

Пер. И. Гуревич

Спросил я коваля Аврома, Так спросил я: — Не откажите, тесть любезный, Растолкуйте — Как в вашей глухомани, В округе ржавых топей, Где множество озер, Давно заросших, Сквозь ветви видят небо Да слышат только крики Диких уток, — Как в этих дебрях Люди объявились — Бородачи, Дубы в болотных сапожищах… Ох, и смеялся же папаша Рохл-Лэйи, Ой, хохотал же он: Зятек, мол, озадачил! И, поразмыслив, Он ответил, Так ответил: — Произошло оно В дни сотворенья мира. Когда господь Свои великие затеи Со всякой всячиной благополучно кончил, Увидел он вдали С десяток бедняков, — Ну, нищета! Ну, голодранцы! — Бледны, Измучены, Толкутся с жалким скарбом, Никак найти себе пристанища не могут… И сжалился господь, И на воздушном шаре Спустил в Полесье их, Вот в самый этот угол: «Здесь, бедняки, вам жить — И с плеч долой забота! Клянусь, Достались вам счастливые болота!..» Спросил я коваля Аврома, Так спросил я: — А отчего тут девушки Смуглы, Стройны и тугогруды? Ох, и смеялся же папаша Рохл-Лэйи, Ой, хохотал же он: Зятек, мол, озадачил! И, поразмыслив, Он ответил, Так ответил: — Я думаю, С того, что в глухомани нашей Ступают ноги по земле любовно, — Вот почему земля нам благодарна, И обиды Не знают поросли зеленые, взрастая, — Трава тут сочная, высокая, густая…