– Я все поняла, не напрягайся, - выговаривает сестрица, забирая бумажку.

– До встречи у участка через час, - завершаю я. Встаю из-за стола, засовываю последний блин в рот, и выхожу на улицу.

***

Добираюсь до фабрики. На проходной договариваюсь о встрече с ее владельцем. Через несколько минут последний выходит ко мне в сопровождении охранника - молодого орка (здоровый, широкий, с кожей зеленоватого оттенка, ростом повыше меня, самец, у которого только начинают выделяться нижние клыки).

– Надеюсь, у Вас веские причины, чтобы беспокоить меня?
– обращается ко мне владелец фабрики.

– У меня есть то, что нужно Вам, - отвечаю я.
– Чек на требуемую сумму.

– Шустро. Что-то с трудом в это верится. Могу я взглянуть на него?

– Джек, помоги молодому человеку, - обращается мистер Таккер к своему охраннику.

Орк заставляет меня достать документ и отдать его ему.

– Хорошо. А вторая часть где?

– Будет, когда освободят моего человека.

– Подстраховался? Умный мальчик. Кто надоумил?

– Не важно. Есть добрые люди.

– Хочешь у меня работать?

– У меня есть работа, спасибо.

– Тогда едем к судье в полицейский участок.

Местные организовывают кэб, мы садимся в него и за 10-15 минут добираемся до места.

Во время поездки меня ни на секунду не покидает беспокойство относительно сестрицы: успеет ли, избежит ли неприятностей.

Выйдя из повозки, первым же делом окидываю взглядом округу. Беспокойство уходит на второй план, когда я замечаю сестрицу, вышагивающую в мою сторону. Фокси, поравнявшись со мной, передает скрутку со словами:

– Это то, что ты просил передать, я свое дело сделала, жду тебя с мамой.

Забираю "подарок" и тем же шустрым шагом иду в сторону входной двери полицейского участка, где меня уже ожидает владелец фабрики.

Находясь внутри помещения, владелец фабрики обращается к дежурному:

– Судья у себя?

– Да, - отвечает дежурный.
– Я сейчас спрошу у него, готов ли он принимать кого-то.

Дежурный уходит, через несколько минут появляется со словами:

– Он готов вас принять, проходите, кабинет номер 4.

Владелец фабрики и я устремляемся в сторону кабинета начальника полиции. Через минуту мы уже внутри.

– Появились хорошие новости?
– начинает разговор начальник полиции.

– Похоже на правду, - отвечает владелец фабрики.

– Доставай чек полностью, - обращается он же ко мне.

Выкладываю на стол обе части документа. Владелец фабрики, взяв его в руки и все сверив, говорит:

– Да, все верно. У меня теперь нет претензий к семье Коннер.

– Чудно. Так, вот "отказ от претензий", просьба поставить подпись и дату, - говорит начальник полиции, протягивая уже готовый лист бумаги владельцу фабрики.
– А я пока за задержанной.

Питкин встает из-за стола, открывает дверь и орет через коридор дежурному, чтобы тот привел с вещами задержанную Коннер.

Через несколько минут в кабинете появляется тетя Саманта в сопровождении дежурного. Заметив меня, тетя выражает легкое удивление, которое сменяется улыбкой на ее лице.

– Вы свободны, - говорит начальник полиции майор Питкин, обращаясь к тете Саманте, - мистер Таккер подписал "отказ от претензий" по отношении к Вам, просьба поставить свою подпись на этом документе, что Вы ознакомлены с ним и принимаете его.

Тетя, прочитав содержимое документа, ставит свою подпись.

– Замечательно, - продолжает начальник полиции.
– Дежурный, вы свободны, возвращайтесь на свой пост.

Дежурный исчезает за дверью.

– А можно мне копию этого документа?
– вопрошает тетя.

– Да, минутку, - говорит начальник полиции. Затем он накладывает специальный копирующий лист на документ и снимает с него копию, прокатывая по бумаге предназначенным для этого копировальным карандашом.

Тетя забирает копию документа; обнимает меня, не веря в происходящее.

– Идем быстрее отсюда, - обращается она ко мне.
– Я так соскучилась по Фокси. И у меня к тебе вопросы, относительно моего освобождения, но это дома.

Вдвоем выходим из участка.

Как только взор матери встречается со взором дочери начинается что-то неописуемое (точь-в-точь как в той книге Джени): две обезумевшие от счастья женщины со слезами на лице несутся друг навстречу другу, не смотря под ноги, и когда они встречаются, то принимаются обниматься и целоваться, бормоча каждая свое несвязанное.