— Новости… — как объяснить, что все новости для нее устарели на год? Надо вспомнить что-нибудь из событий прошлой осени. — Даже не знаю, о чем рассказать.

— Обо всем понемножку, — улыбнулась Мгла. Летунья развела крыльями.

— Ну… — она мучительно вспоминала. — Площадь Йеллоустоуна снова сокращают на несколько квадратных миль, новое шоссе пройдет по краю заповедника. В моем лесу… Он милях в сорока от города, на озере Айдан… Недавно появились охотники, старейшины собираются организовать патрули и круглосуточную службу предупреждения… (на самом деле, год назад из этой затеи ничего не вышло, поскольку добровольцем в ночной патруль вызвалась только Фокси; впрочем, охотники быстро перестали посещать лес, где с точки зрения людей было почти невозможно найти «дичь»).

— Старейшины? — переспросила Мгла. — У вас там община? Фокси кивнула.

— Вроде того. У нас в лесу все разумные. Я раньше даже не знала, что бывают и простые звери. Кошка фыркнула.

— А всего сорок миль от города…

— У нас вовсе не глушь, — обиделась Фокси. — Наш лес — самое прекрасное место на свете! Там только моих сородичей… Мало, — летучая мышь с горечью вспомнила, как, устав быть одна, в один прекрасный день отправилась в город на поиски друзей и умудрилась встретить злобную старуху, мечтавшую стать ведьмой. О чем она только думала в то время?! Если б не Дэйл и команда спасателей… Эх…

— Мам, а почему звери бывают говорящие и простые? — спросил между тем котенок. Мгла ласково лизнула его в нос.

— Так получилось.

— Но почему?

— Семь тысяч лет назад произошло несчастье, и с тех пор мир разделился на разумных и неразумных. Фокси чуть не свалилась с ветки: семь тысяч лет! Курган ведь тоже упоминал эту цифру!

— Простите… — спросила она робко. — А что тогда случилось? Мгла бросила на летунью удивленный взгляд.

— Тебе никто не рассказывал?

— У меня… Не очень много друзей, — тихо отозвалась Фокси. Кошка укоризненно покачала головой.

— Такие легенды должен знать каждый.

— Вот и расскажи! — котенок взобрался на спину матери, разлегся там и счастливо замурлыкал, свесив все четыре лапки. Обернув голову, Мгла с любовью лизнула его в мордочку.

— Что ж, расскажу… Детскую версию, — кошка поудобнее устроилась на ветке. — Слушайте. Много тысяч лет назад, разумными на Земле были только люди. Все прочие назывались зверьми и вели себя, как звери, не умея ни говорить, ни мыслить. Звери охотились друг на друга, люди охотились на зверей, повсюду царил хаос. Так выглядел мир, когда пришли первые Вампиры.

— Вампиры?! — переспросила Фокси.

— Именно, — кивнула Мгла. — Сегодня уже никто не знает, откуда они явились и куда ушли. Вампиры всегда отличались скрытностью. Летучая мышь упрямо мотнула головой.

— Все, что люди про вампиров рассказывают, глупые сказки!

— За родичей обидно, да? — улыбнулась кошка. — Не волнуйся. Те вампиры не имели никакого отношения к летучим мышам, и питались не кровью, а ненавистью. Фокси вздрогнула.

— Ненавистью?

— Да, — Мгла строго посмотрела на котенка, который чересчур сильно цапнул ее за ухо. — Настоящие вампиры летают из мира в мир, с планеты на планету, и пожирают ненависть ее обитателей. Обычно их даже не замечают, вампиры великие мастера тайных наук. Она помолчала, глядя в пустоту.

— К счастью, у вампиров есть смертельные враги, огненные существа из недр далекой звезды, из зовут «светлячками» за нестерпимо сверкающий облик, — тихо сказала кошка. — Вот уже миллионы веков они преследуют вампиров по всей Галактике и прогоняют из каждого мира, где те успевают осесть. Однако, даже найдя целиком захваченную планету, светлячки нападают не сразу. Дело в том, что вампиры могут питаться исключительно ненавистью, больше ничем, а ненависть присуща только разумным существам. Поэтому во всех мирах, где появляются вампиры, обитатели немедленно становятся разумны — это как вирус, вампиров окружает некое поле, необычайно ускоряющее развитие всех живых организмов. Есть легенды о планетах, где вампиры пробыли так долго, что разумом там обзавелись даже растения, — Мгла обернула голову, подняла котенка зубами за шиворот и усадила перед собой на ветку, принявшись умывать. Уголек недовольно фыркнул.

— Прости, — изумленная Фокси подалась вперед. — Но если вампиры несут разум и прогресс, зачем на них нападать?!

— Затем, что они жестоки и беспощадны, — холодно ответила кошка, не прекращая вылизывать малыша. — Вампиры разводят разумных существ точно так, как люди разводят коров и свиней. И с теми же целями. Мы для них скот, Фокси — вкусное, аппетитное мясо. Мгла сверкнула глазами.

— А еще, видишь ли, есть у ненависти одна особенность — она несовместима со счастьем. Там, где нет боли и страданий, не бывает и ненависти, а значит, вампиры перемрут с голоду. И потому, следом за разумом, в каждый обреченный мир приходит война. Кошка опустила голову.

— Таких войн мы еще не видели, — сказала она тихо. — И скажи спасибо. Вампирьи войны не похожи на человечьи. Там каждый рвет каждого, целые планеты пожирают сами себя, сгорая дотла всего за пару веков. Если б семь тысяч лет назад на Землю не подоспели светлячки… Сегодня мы бы с тобой не беседовали. Пораженная летучая мышь отпрянула назад.

— Все против всех? — переспросила она негромко. — Сгоревшие дотла миры?

— Так мне рассказывал отец, а ему — его отец, — отозвалась Мгла. — Эта легенда живет многие века. Еще, говорят, раньше разумных зверей было так мало, что все они жили в одной долине, здесь, на севере Америки, и люди в те времена на нас не охотились — они поклонялись нам и ходили за советами, строили храмы, рисовали на сводах пещер… Но однажды, много веков назад, сюда приплыли огромные бородатые дикари на плоских драконоголовых кораблях с квадратными парусами. Они разорили и сожгли нашу долину. Выжившие разумные звери рассеялись по материку, а пришельцы, следом за нами, истребили даже людей, которые с нами дружили.