Прием сработал, лама поежился и втянул в плечи голову.

— А что потом? — вопросил с некоторым страхом.

— Потом я вознесся на небеса, где встретился с Творцом, — опустился до шепота мой голос.

Иерарх дернулся и побледнел. — С Буддой?

— Творцом, — последовал бесстрастный ответ. — Вы будете слушать или задавать глупые вопросы?

— С-слушать, — часто закивал иерарх, промокнув рукавом лоб. — Я весь внимание.

— Далее состоялась беседа, и ОН вернул меня назад. Теперь я странствующий монах Уваата, а еще оракул.

Несколько минут мы молчали. Верховный Лама осмысливал то, что узнал, а я невозмутимо перебирал четки.

— Так Вы знаете будущее? — наконец вопросил он, глядя на меня с подозрением.

— Его знает только Творец. Он же Будда, Иисус и Магомед, — ткнул я в потолок пальцем. — Уваате известна только малая часть, — пожал плечами.

— А теперь, ваше Святейшество, я бы хотел вернуться назад. У меня время молитвы.

— Да-да, — поспешно ответил, все еще не пришедший в себя иерарх, после чего взял стоящий рядом серебряный колокольчик и забрякал язычком. В проеме открывшейся двери возник мой провожатый.

Спустя час мы с Кайманом обмывали в своей келье полученный орден и весело хохотали.

— Лед тронулся, господа присяжные заседатели! — провозгласил я очередной тост.

— Будьмо! — вздел глиняную чашку с ара приятель.

На следующее утро нас навестил настоятель Дже Цонкап, поздравив меня с высокой наградой, и сообщил, что для дальнейшего проживания столь уважаемых лиц выделен отдельный гостевой дом в сосновом бору за монастырем, где вечером нас инкогнито навеститкороль.

— Весьма признательны. Его Величеству и Вам, — ответил я. — За столь теплые гостеприимство и заботу.

Новое жилище радовало глаз. Просторное, в два этажа, рубленое из гималайского кедра, с полной обстановкой и бытовыми удобствами. Юный Чонг перенес туда наши пожитки, а еще двое послушников привели жилище в божеский вид и затопили камин, поскольку ночи становились холодными.

После заката солнца, когда на землю стали опускаться сумерки, я сидел у пляшущего огня, время от времени шевеля потрескивающие в нем поленья, а Кайман, опершись о подоконник, взирал на ведущую к монастырю дорогу.

— Едет, — наконец сказал он, и мы, оправив одежды, спустились вниз. Встретить сановного гостя, как того требовали приличия. Я примерно знал, о чем будет разговор и надеялся на его конструктивность.

Вскоре послышался шум двигателя, на небольшую площадку перед домом въехал микроавтобус с тонированными окнами и остановился. Затем его боковая дверь сдвинулась, на землю ступил рослый малый и подал кому-то в салоне руку.

Опершись на нее, оттуда вышел человек в длинной накидке (это был король), а за ним два охранника, ставшие по обе стороны.

Склонившись в поклоне, я пригласил высокого гостя в дом, Кайман же поспешил к двери, широко ее распахнув, и изобразил на лице почтение.

Войдя внутрь, монарх обозрел жилище, сняв накидку, передал ее приятелю, а затем покосился на него заявив, что хотел бы переговорить со мною тет- а — тет. По государственному вопросу.

— Прошу ваше Величество меня извинить, — почтительно ответил я, — но этот человек великий вождь (Кайман многозначительно надул щеки), мой близкий друг и ассистент. А поэтому у меня от него нет секретов.

— Вот как? — чуть удивился гость. — И где же ваши владения? — обратился с вопросом к коллеге.

— За океаном, — ответил вождь. — На Великой реке Ориноко.

— Слышал о такой, — чуть подумав, сказал король. — Ну что же, пусть будет так. Не возражаю.

После этого мы втроем удобно расположились у камина, в котором плясал огонь, самодержец несколько минут глядел на него, словно что-то там наблюдая, а затем обратился ко мне. — Послушайте, Уваата.

Когда я впервые услышал о вас от своего учителя, у меня возникли некоторые сомнения. Мне приходилось видеть буддийских оракулов в Индии, где я учился, а когда продолжил образование в Кембридже, слышать о Вольфе Мессинге. Но это был совсем инойуровень.

Вы же, в чем я убедился, необычный человек, осененный свыше, а потому хочу сделать вам предложение.

— Я весь внимание, ваше Величество, — почтительно ответил я. — И в чем оно заключается?

— Мой Верховный лама древний старик, — продолжил король. — Ему пора на покой, и я предлагаю вам эту должность. Она вторая в государстве после моей, и вместе мы могли бы многое сделать для процветания Бутана. Ваш друг, — перевел глаза на внимавшего Каймана, — тоже будет при делах. Мой и его народы могут взаимовыгодно сотрудничать.