– Скажем так, я готов выслушать.

– Вот и славно, - Кейн подался вперёд, сцепил руки в замок и сложил их на колени.
– Мне тут шепнули, что Эгида набирает ветеранскую братию для работы на Винтаде.

– И?
– Дрэмм выгнул бровь.
– Не вижу ничего заманчивого.

– Разве? Что у меня, что у тебя работа-то дрянь - я грузчик, ты гвозди точишь. По мне так лучше помереть где-нибудь, чем продолжать гнить здесь.

– Ну если ты так торопишься отправиться к Теламару, то я готов тебе помочь. Тебе что больше нравится, петля или меч?
– Лотар поднялся, снял со стены один из декоративных мечей и деловито осмотрел его.
– Правда рубить придётся долго, кроме муляжа ничего нет. Но я постараюсь, можешь мне довериться. Мы же с тобой друзья.

– Ага, и после того, как ты отправишь меня в бездну, тебя сразу же выпрут из Акмеи.
– Кейн раздраженно дёрнул губой.
– Слушай, неужели тебе здесь так нравится?

– Вот именно, - Дрэмм вернул меч на место, - мне и тут неплохо живётся: хороший дом, простая работа и денег хватает на куртизанок по выходным. Зачем мне рисковать своей шкурой ради чего-то эфемерного? Проще уж продолжать жить в Акмее.

Кейн развел руками:

– Дело твоё. Я предложил, ты отказался. Не буду тебе мешать подыхать со скуки и дальше.
– Кейн встал и направился к выходу, но у самой двери обернулся.
– Прощай, может больше и не свидимся.

Не дожидаясь ответа он вышел из дома.

4.

Кран громко хрипел, выплёвывая мутную воду, которая перед тем как исчезнуть в нутре ржавой раковины, смешивалась со свежей кровью на его руках и становилась слегка розоватой. Ополоснув руки, Бэн ещё раз тщательно промыл их с дезинфицирующей жидкостью, после чего стряхнул воду и насухо вытер тряпкой. Повернувшись к столу, взял поднос с уже обработанными инструментами и, пройдя в конец комнаты, аккуратно опустил их в раствор.

Он замер, когда со стола позади него раздалось тихое поскуливание. Прищурившись, Бэн слегка повернул голову и внимательно прислушался. Скулёж повторился. Нахмурившись, он открыл настенный шкафчик и извлёк стальной шприц с длинной иглой и ампулу с голубым препаратом. Встряхнув раствор, проткнул пробку и заполнил шприц на два деления. Вернув ампулу на место, приблизился к столу и нежно погладил перебинтованного пса, который жалобно скулил, смотря на него полными боли глазами. Ободряюще улыбнувшись, Бэн мягко ввёл иглу в мышцу и вскоре собака погрузилась в сон. Отложив шприц, он взял пса на руки и перенёс в клетку, в которую ранее положил удобную подстилку. Погладив его напоследок, закрыл дверцу и вышел из операционной.

Устало сев за стол, Бэн зевнул и хрустнул пальцами, после чего лениво постучал костяшками по чугунному бюсту, у которого отсутствовала левая часть лица. Причём сама фигура была асимметрична, что создавало вид, словно бы недостающий кусок головы был вырван. Помнится, именно из-за этого дефекта ему и не хотели продавать его, но он настоял.

– Слушаю вас, мэссэр Уилторс.
– Бэн улыбнулся, услышав этот жуткий скрипучий голос, который раздался из разорванной головы.

– Передай господину Нифалу, что с его Найло всё хорошо и он может забрать его домой.

– Будет исполнено, - проговорил антураж и вновь умолк.

Он вновь было откинулся на спинку кресла, но расслабиться ему не дали. Колокольчик над дверью тихонько звякнул, извещая о приходе нового клиента, и Бэн был вынужден подняться и пройти за высокую стойку у правой стены. В приёмную вошла знакомая фигура сгорбленной, шаркающей ногами и жеманно улыбающейся ярко накрашенными губами старушки, в маленькой чёрной шляпке на голове и с оттягивающей одну руку клеткой. Доктор через силу выдавил из себя улыбку и поприветствовал её:

– Госпожа Датлди, добрый день!

– Ох, оставьте, - она замахала свободной рукой.
– Какой же это добрый день, если солнце не может погреть мои старые косточки? А ведь когда-то меня уверяли, что на Эг-Вигади можно жить беззаботно! Вокруг одни вруны и проходимцы.

– Куда же без них, - поддакнул он.

– Никуда. Только прямиком в могилу.

"Это я бы с радостью устроил," - подумал про себя Бэн, а вслух произнёс:

– Вы ещё всех нас переживёте, госпожа Датлди.

– Уж я-то постараюсь прожить ещё годок, - она поставила на стойку клетку и её лицо мгновенно изменилось: она посмотрела на него таким грустным взглядом и заговорила таким жалобным голосом, словно хотела, чтобы он почувствовал всю потаённую в ней скорбь и глубокие страдания, которые она ежесекундно испытывает, - а вот моя Мисси, по видимому, не дотянет и до завтра.

Старушка вытащила заранее подготовленный платок и промокнула невидимые слёзы. Бэн нахмурился и заглянул в клетку, где на голом полу лежал усмарский тион, стоивший в колониях несколько тысяч марок.

– А что опять случилось?

– Не знаю!
– Датлди всплеснула руками.
– Она просто лежит целыми днями, ничего не ест и очень тяжело дышит. Бедняжка Мисси. Она даже начала гадить под себя, представляете?
– На мгновение жалобный тон сменился возмущенным и она, поджав губы, бросила недовольный взгляд на клетку. Но потом её лицо разгладилось и грустная улыбка вновь вернулась.
– А может... может её лучше удавить, чтобы не мучилась?

Лицо Бэна окаменело и он сухо произнёс: