Бэн фыркнул, а Кейн лишь передёрнул плечами.

– Это нужно отметить, - продолжил Лысый и, пошарив в мешках, достал кусок вяленого мяса, колбасу, хлеб и бутылку виски.
– Налетайте, но не советую слишком усердствовать - припасов не много, а впереди у нас ещё долгий путь. Как я и говорил - необходим контроль и экономия.

Бэн с жадностью умял свою порцию, а Кейн к своей даже не притронулся. Он предпочёл приложиться к бутылке и теперь жалел об этом - после солёной воды, которой он изрядно наглотался, виски был явно лишним. К тому же давали о себе знать сломанные рёбра и последствия оторванного мизинца. Да и купание в холодной воде на пользу не пошло - хорошо ещё, что у Лысого нашлась лишняя рубаха. Он чувствовал, что разваливается. Всё тело ныло, требуя отдыха, но Кейн заставлял себя не спать. Передав Костоправу бутыль, он встал и справил нужду в море. Немного полегчало.

– А куда мы держим путь можно узнать?
– Кейн сел обратно и пристально посмотрел на незнакомца.
– Или нам не положено?

– Отчего же нельзя, - тот пожал плечами, - можно. Мы плывём в Ригаду.

– Зачем?
– Бэн оторвался от бутылки.

– Там мы сядем на корабль до Накруша.

– А потом?
– спросил Кейн.

– А потом всё. Накруш наша конечная остановка.

– Допустим. А кто ты сам такой, не просветишь?

– Я? Я всего лишь добрый швес, которому взбрело в голову спасти вас, вот и всё.

Кейн усмехнулся:

– Ну, раз всё так просто, то я, пожалуй, сойду в Ригаде. А ты, Костоправ? Надо тебе в Накруш?

Бэн поправил повязку на глазу.

– Да как-то не особо.

– Вот и отлично.
– Брустер не сводил взгляда с незнакомца, который некоторое время молчал, задумчиво сведя ладони вместе и барабаня пальцами.

– Хорошо. Давайте начистоту.
– Он сложил руки в замок и опустил на колени.
– Меня зовут Грэйз. Я работаю на одно щедрое и очень влиятельное лицо в Накруше, которое иногда помогает добрым людям. Когда стало известно, что Эгида набирает таких старичков, как вы, меня послали в Яму разведать что к чему. И там не происходило ничего сверхинтересного до тех пор, пока я не сел на корабль и не появились вы.
– Он растопырил пальцы и указал на них.
– Признаюсь честно, я был впечатлён - мало кто может устроить такую бучу. Но, будучи хорошо знаком с характером Сиплого, я знал, что так просто он вас не отпустит. Поэтому, уверенный в том, что вы вскоре будете кормить рыб, я решил организовать своё, а заодно и ваше спасение. И вот, - он развел руками, - мы здесь. Всё просто.

Кейн нахмурился.

Значит, всё-таки Сиплый.

Он недооценил лейтенанта. Ещё по бойне в Винтре должно было стать понятно, что ему плевать на сопутствующие потери. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он пожертвовал собственным кораблём ради того, чтобы в историю канули все "лишние" люди. К тому же обставить всё произошедшее как нападение пиратов или внезапный шторм не составит труда - в наше время да при нынешней погоде корабли нередко пропадают. Так что тут они сработали чисто, не подкопаешься.

Кейн окинул мрачным взглядом море и невольно оглянулся назад, туда, откуда они прибыли и где на морское дно погрузилось перевозившее их судно. Он опустил голову и стал рассматривать свои руки. Не успел он смыть кровь Винтры, как вновь окунул их по локоть. Война никогда не закончится. Она у людей в головах. Она впиталась в их сердца и отравила души. Жестокость сроднилась с природой человека и стала образом жизни. Брустер закрыл глаза и сжал кулаки. И если ты хочешь, чтобы справедливость восторжествовала, придётся стать таким же ублюдком, как и все остальные.

"Ну что ж, Фальфард, посмотрим, как ты запоешь, когда я представлю общественности материалы журналистов и припру Эгиду к стенке," - подумал он и ошарашенно распахнул глаза.

Магифакты! Документы! Все доказательства, которые собрали журналисты! Всё осталось на корабле! Бездна!!!

Он сдавленно зарычал. Была потеряна даже табула, переданная ему Гарном! Прекрасно! Просто прекрасно! Лучше и быть не может!

Его плечи поникли. Кейн почувствовал, что жар лихорадки вновь возвращается, и снова закрыл глаза, борясь со слабостью и тошнотой.

Пусть у него теперь ничего нет на гильдию, но зато он остался в живых. А это значит, что он найдёт выход.

Обязательно найдёт.

– Ты сказал, что работаешь на какую-то шишку в Накруше. Кто он?
– Бэн заинтересованно подался вперёд.

– О, он очень важная особа. Ему принадлежит практически весь город. Местные много имён ему напридумывали, но лично мне нравится, когда его именуют Владыкой. Чувствуется вес работодателя, знаете ли. Он очень влиятелен, поэтому с ним предпочитают не ссорится.

– Значит, он один из членов магистрата?
– спросил Кейн, едва разлепив веки и посмотрев на него покрасневшими глазами.

Грэйз в ответ громко рассмеялся.

– Рассмешили, мэссэр Кейн! Скажите, как давно вы не были в Накруше?

– Лет пятнадцать.

– Ну, тогда всё понятно. Знаете, за пятнадцать лет многое изменилось. Хотя там до сих пор правит магистрат, но он давно уже не имеет реальной власти. Вся эта чушь про народных избранников нужна лишь для отвода глаз, чтобы простые жители верили в справедливость системы и не бунтовали. А в реальности всех руководителей и политиков крепко держат в кулаке те, кто действительно правит городом, и использует их для продвижения собственных интересов.