В кабинете на несколько секунд воцарилось молчание.

— Мэгги все равно не накажут, — доверительно шепотом сообщила мне Крапа, когда я мягко отбирала у нее баночку с толченым рогом дракона. — Она ведь конфеты еще не ест — лишать нечего.

— А вы далеко пойдете, старший констебль, — раздался в кабинете еще один голос. — Доброго дня. Мое имя — Карел Роад, я адвокат госпожи Лонгвиль.

Я выглянула из-за ширмы. Можно подумать, в кабинете мало рыжих было. Высокого роста, синеглазый, с тонкими, чуть заостренными чертами лица. Длинные рыжие волосы собраны сзади в хвост. Одет прилично: темно-вишневый камзол с серебряным шитьем, такого же цвета штаны, белая сорочка с винчетскими кружевами. При галстуке и с тростью. Франт прямо-таки. Вот разве что обувь немножко подкачала: сапоги на ногах выглядели несколько поношенными. Он мне понравился, а вот Илису, кажется, не очень. Он насупился и несколько раз втянул в себя воздух, принюхиваясь к запаху вошедшего.

— Так случилось, что я слышал суть обвинений, когда подходил к двери кабинета, — сообщил адвокат. — И, иначе как необдуманными, я их назвать не могу, уж прошу меня простить. Я требую извиниться перед моими подзащитными и отпустить их. По крайней мере, до тех пор, пока у вас не будет более надежных доказательств.

— Как по мне, так обвинения звучат правдоподобно, — буркнул Свиклай. — Уж извини меня, Лерой, ты знаешь, я говорю, как думаю. Ты же не станешь возражать, что то, что Зорр сказал, вполне могло быть?

— Прежде чем господин Лонгвиль даст вам ответ, я бы советовал ему хорошо над ним подумать, — сказал адвокат. — Конечно, даже если будет доказано, что девочка на самом деле сделала то, в чем ее обвиняют, ей лично ничего не грозит, она не считается дееспособной до двенадцати лет. Но от пострадавших могут посыпаться гражданские иски о возмещении материального и морального ущерба, а ответчиками в этом случае станут родители девочки.

— Молчать я не стану, Генри, — сказал комендант. — Я не буду утверждать, что обвинения звучат не правдоподобно, но свою дочь виновной не признаю, пока мне не предъявят существенных доказательств ее вины.

— Да какие доказательства нужны-то? — возмутился Илис. — Я же…

— Вы же ничего не доказали, — сказал адвокат. — Начнем с начала: у вас есть доказательства того, что именно Мэгги Лонгвиль накладывала на телефоны чары? У вас есть сравнительная аурограмма, к примеру?

Я вышла из-за ширмы, потому что этот вопрос был скорее по моей части, чем по части Илиса. Крапу я вывела за руку, решив, что только так я смогу уберечь мою маленькую лабораторию от ее неуемного любопытства.

— Нет, мы не успели вызвать специалиста по аурам, — сказала я.

— Странная нерасторопность, — сказал адвокат. — Хотя погодите… я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело. Вы вообще можете доказать, что на телефоны были наложены чары, которые заставляли их падать на пол?

— Нет, разбитые телефоны слишком сильно фонят, следы чар полностью забиты этим фоном, — признала я.

На Илиса было жалко смотреть. Видели лиса, у которого курица вырвалась из пасти и убежала? Я вот теперь знаю, как это выглядит. Бедный Илис. С другой стороны — а нечего было сюда механика тащить, когда у меня эксперимент.

— Ну а тогда о чем мы вообще тут говорим? — фыркнул адвокат. — У вас вообще ничего нет против моих клиентов. Господин премьер-лейтенант, у вас есть основания задерживать девочку и ее мать?

Свиклай вздохнул и чуть помедлив, произнес:

— Нет, оснований у меня нет. Если потребуется, я могу принести извинения вашим подзащитным, метр Роад.

— Яля, тебя не обижали? — спросил комендант у жены.

— Нет, — ответила та, — старший констебль был очень предупредительным и вел себя очень вежливо.

— Меня тоже не обижали, папа, — сообщила Крапа, выскакивая из-за ширмы. — Тетя мне приборы показала и зародышей!

Очень, очень хорошо, что все сейчас заняты и особо в слова девочки не вслушиваются.

— Извинений не требуется, — сказал комендант. — Мы просто уходим. Благодарю вас, мэтр Роад.

— О, не стоит благодарности, — ответил адвокат. — Я выставлю счет вашей супруге, как обычно. Прошу меня простить, мне надо идти.

И он вышел из кабинета, а вслед за ним ушли и Лонгвили, к моему громадному облегчению. А вот лейтенант не ушел. Подошел к Илису и хлопнул его по плечу.

— Бывает, — сказал он. — Будет тебе уроком.

— Но я же нашел… — пробормотал Илис.

— Нихрена ты не нашел, прав этот Роад, — сказал лейтенант. — Любой суд ее оправдал бы за недоказанностью. Ругать не буду, но в следующий раз работай так, чтобы уж наверняка.

— Но ведь они сами почти признались, — сказал Илис.

— «Почти» в нашем деле не считается, — сказал лейтенант. — Ладно, работайте…

И ушел, оставив мне разобиженного на весь мир Илиса. Тот, не глядя на меня, обернулся в лиса, запрыгнул на диван, свернулся клубком и спрятал нос в кончик пушистого хвоста. Я постояла несколько секунд возле него, соображая, что сказать по этому поводу, но слов у меня не нашлось, потому я предпочла помолчать и отправиться к себе за ширму. Перепроверив, что Крапа ничего не успела сломать или испортить, и что с зародышами все в порядке, я вернулась к Илису и села рядом. Он покосился на меня и поплотнее укрыл морду хвостом, а я, подумав, принялась его гладить по напряженной спине. Между прочим, Илис очень пушистый, и мех у него в замечательном состоянии. Интересно, он каким-то мылом пользуется или как? Все забываю спросить, а когда вспоминаю, то вечно в неподходящий момент. Хотя…