— А что, комендант сильно бушевал? — поинтересовалась я.

Коменданта, которому надо «остыть» я себе представляла плохо, считая его человеком крайне хладнокровным и спокойным. Перед глазами встала картина из недавнего прошлого: Эрик хватает бомбу и выбегает из камеры, где содержали эльфов, Лонгвиль провожает его спокойным взглядом, а затем, не меняя выражения на лице, срывается вслед за ним. Если сравнивать с обычными людьми, маги от природы гораздо эмоциональнее, но про коменданта МКИ это не скажешь. Конечно, они с детства учатся контролировать свои эмоции, но ведь не всегда можно держать себя в руках.

— Нет, не сильно, — ответил Свиклай. — Но из колеи это задержание его выбило. Таким его не часто увидишь, уверяю тебя.

— Я, конечно, дико извиняюсь, но ничего, что я тут ответа жду? — подала голос Фьюарин. — Кто мне простой оплачивать будет, пока вы тут наговоритесь?

— Передай сержанту Уиллису, что ла Локо уже где-то в городе или окрестностях, — сказала я, глядя на лейтенанта. Тот кивнул. — Еще передай, что охрана эльфов будет усилена магичками из ИБМ. Что еще? Вроде бы больше ничего. Все, можешь лететь. Извини за задержку.

В кабинет я вернулась уже не в таком противном настроении, как покидала его. Не то чтобы оно уж очень сильно улучшилось, нет, радоваться по-прежнему было нечему. Но, в целом, ситуация казалась не такой уж и плохой. Да, конечно, ла Локо я пока не поймала, но ведь теперь и в порту мне его искать больше не надо. Эльфы, конечно, заболели, так что операция по его захвату откладывалась на неопределенный срок, но завтра выписывают Квентина, а значит, это перестанет быть моей заботой и падет на его плечи. Я даже смогу взять выходной и провести его с Бригиром. Так, сегодня — в день, завтра — в ночь, послезавтра — выходной… Вот на послезавтра и возьму.

— То есть, как это «никаких следов»? — понуро спрашивал Илис у нашей алхимички, когда я переступила порог нашей «кунсткамеры».

— А вот так, — ответила Вэнди. — Я ничего не смогла обнаружить. Извини, я зря тебя обнадежила.

— Может быть, ты еще раз посмотришь? — спросил без особой надежды Илис.

— Я уже дважды смотрела. На третий раз следы не появятся, поверь мне.

Илис, наконец, поверил и сдался. Сел за стол, глубоко вздохнул, взял лист бумаги и принялся за рапорт. Видимо, очень сильно расстроился. Да, бывают дни, когда от того, что делаешь одно сплошное разочарование. Я подумала, и последовала его примеру — села писать отчет.

— Конечно, бывали и такие дни, — ответил Бригир.

Мы сидели в «Романтике», том самом парковом кафе, в котором восставший из мертвых купец убил Александра Свита. Бригир ужинал, а я пила цветочный чай — его здесь неплохо делают.

— А как ты справляешься с днями, когда все из рук валится? — спросила я.

— Оттношусь спокойно, только и всего, — сказал он. — Одно-то утешение всегда есть: я все еще жив. Согласись, это уже не мало.

— Немало, — улыбнулась я, — про себя я такого сказать не могу.

— Я в широком смысле, — отмахнулся Бригир. — Так вот, осознание того, что ты жив, сильно помогает. Глупо жаловаться на дыру в сапоге, если товарищу, с которым ты делил завтрак, не повезло, и он лежит в траве с дырой в голове.

— Да, с этим сложно спорить, — согласилась я. — Если все с этим сравнивать, то любая неприятность, это так…

— На самом деле есть вещи и пострашнее, — сказал он, откладывая вилку в сторону и касаясь пальцами моего запястья.

Когда он так касается меня, я чувствую себя живой. В узком смысле этого слова. Я не преувеличиваю. Быть вампиром — это не только пить кровь, спать на рассвете и закате и стараться избегать солнечных ванн. Вампир при инициации получает вместе с не-жизнью и совершенно другое восприятие мира, и совершенно иные ощущения и чувства. Начинаешь замечать вещи, на которые раньше не обращала внимания, слышать то, что раньше не слышала, видеть то, о чем раньше и не подозревала. Но ощущение жизни — оно уходит. Вокруг тебя что-то происходит, ходят и суетятся люди, но время перестает для тебя что-то значить. Не сразу, не всегда. Стоит отвлечься, задуматься, уйти в себя и время остановится совсем. Моргнешь — и год прошел мимо тебя. Моргнешь еще раз — прошло десятилетие. Оглянешься вокруг и почувствуешь себя совершенно чужой в этом мире. Статуей на городской площади. И холодно внутри. И это страшно.

— Пострашнее? Например? — спросила я.

Как с этим бороться? У каждого вампира есть свои способы. Я давно нашла свой. Даже два. Частая смена обстановки помогает не застыть мухой в янтаре, путешествия дарят свежие впечатления, а они возвращают интерес к жизни. Ну а когда надоедает дорожная тряска, крики извозчиков, гостиничное белье и в голове становится тесно от названий мест, которых ты посетила, можно выбрать себе временный дом. Остановится где-нибудь, снять комнату или квартирку. Завести знакомства, окунуться с головой в чужую жизнь, найти себе занятие по душе. Закрутиться, завертеться, раствориться в этой чужой жизни, потерять в ней себя, сделать эту жизнь своей, обрести себя вновь…

— Например, потерять тебя, — ответил Бригир и окатил меня взглядом желтых глаз. — Как представлю, аж холодом по спине.

Рядом с ним мне все это стало ненужным. Я просто чувствую себя живой рядом с ним. Так, словно я и не вампир вовсе, так, словно я человек.

— Меня потерять не так-то просто, — улыбнулась я ему в ответ. — Даже и не пробуй.

— Даже и не собираюсь пробовать, — ответил он мне. — Терять то, что с таким трудом нашел? Это не про меня, поверь. А пропадешь — найду, так и знай.