Шрифт:
— Это там лет сорок пять назад жил какой-то безумный маг-алхимик [75] , который делал химер и натравливал их на проезжающих мимо купцов и жителей окрестных деревень? — спросил Квентин.
— Да-да, — закивал Сайер. — Его потом еще сэр Джай лично уничтожил. Собственно, с тех пор башня и стоит разрушенной. Судя по всему, там был большой пожар, и все что могло гореть — сгорело.
— И такое место заинтересовало господина виконта? — спросила я.
— Услышав название, он даже торговаться не стал, — ответил Сайер. — Тут же выписал чек и попросил оформить все побыстрее.
75
«Какой-то безумный маг-алхимик» — на самом деле не кто иной, как профессор Георг Фунтуштерн, предыдущий заведующий Главной алхимической лабораторией. На этом посту он ничем особенным не запомнился и вообще считался весьма посредственным алхимиком, лишь волей случая занявший высокую должность, пока в один прекрасный день не выяснилось, что Повелитель зверей и профессор — одно лицо. Впрочем, этот день прекрасным назвать можно для кого угодно, кроме самого Фунтуштерна, который до вечера не дожил. Ходили слухи, что сэр Джай, оруженосец Нурана, увидев своими глазами, что творилось в подвалах загородной резиденции алхимика, сложил из лабораторных журналов и других письменных трудов профессора костер и сжег на нем их автора.
— И что же, он приобрел это владение, чтобы там жить? — спросил Квентин.
— Сейчас это вряд ли возможно, — ответил господин Сайер, — башня была построена капитально, но ей в свое время хорошо досталось. Из пяти этажей более-менее уцелело три, ни о какой крыше и речи нет, разве что в подвалах там сухо. Но господин виконт дал понять, что так даже лучше — меньше перестраивать. С его деньгами, смею предположить, уже к концу лета он сможет принимать там гостей.
— Конечно, сейчас принимать гостей ему не очень удобно, — согласился Квентин. — Большой прием в гостинице никак не дашь.
— Согласен. Даже императорские покои в «Золотой короне» не слишком просторны для этого, — кивнул Сайер. — Я предлагал ему несколько неплохих вариантов в городе, но он отказался.
Должна признать, адрес котолюда шеф вытянул виртуозно. Мы распрощались и вышли под дождь.
— У меня только один вопрос, — сказала я, когда мы заняли места в нанятом экипаже, — откуда ты знал, что котолюд купил те развалины?
— Случай помог, — ответил Квентин, немного подумал и добавил: — А может быть, и не случай вовсе. Амарант как бы проговорился. Как бы. Что само по себе наводит на размышления.
— На какие размышления? — поинтересовалась я.
Квентин далеко не дурак, он опытный и умный следователь. Многие просто не воспринимают его серьезно, потому что он постоянно дурачится. И шутки у него весьма сомнительного свойства. А еще он очень большой любитель женского пола, хотя сам он утверждает, что вовсе не любитель, а профессионал. Ничего не имею против, пока он ко мне не пристает. В любом случае, когда он серьезен, его стоит послушать.
— Смотри, что получается, — начал он. — Приезжает к нам из-за моря котолюд, весь из себя виконт, богач и артефактами обвешан как новогодняя пихта. Есть непроверенная информация, что он, кроме всего перечисленного, имеет положение среди винчетской преступности. Он встречается с Амарантом, ходит на всякие приемы, делает пожертвования, а еще посещает девочек с улицы Роз, причем там очень быстро становится персоной нон гранта. Затем, он ловит и похищает с группой товарищей-зверолюдов ледового эльфа. Эльфа, заметь, тоже приезжего, весьма вероятно из той же самой Винчеции. Этот эльф, судя по всему, так кого-то боялся, что на следующее утро после того, как у него жена родила, приложил все силы, чтобы оказаться как можно дальше от места высадки, а после, несколько дней спустя, подкинул своего новорожденного ребенка и не кому-нибудь, а Страже. Сегодня же господин Амарант оказывает мне услугу и дает зацепку, как бы невзначай. Тот самый Амарант, который у нас второе лицо в преступной иерархии города, если считать мифического Коллекционера. Есть мнение, что он и Коллекционер — одно лицо, во что я, лично, не верю. То есть, если без лирики, в город приезжает человек, который входит в контакт с нашими местными преступниками, совершает на их территории похищение, а возможно и что-нибудь посерьезнее, и теперь они сливают его нам. С чего бы такая любезность?
— Может быть, именно потому, что на их территории? — предположила я. — Хотя, с чего бы им за это на него обижаться? Подумаешь, заезжая эльфийская семья куда-то пропала. Кроме того, если он приходил к Амаранту именно как ко второму человеку, то, наверняка, мог и договориться об этом. Может быть, дело в том, что не договорился?
— Молодец, — похвалил меня Квентин, — а почему тогда они его сами не наказали?
— Связываться не хотят, — предположила я. — С таким-то набором артефактов. Или руки коротки. Или не хотят с ним открытой ссоры. Ну, или просто стесняются.
— Возможно, — кивнул Квентин. — Хотя они бы вряд ли застеснялись, если бы им сильно надо было. Они, если надо, кого угодно достанут.
— Свиклая же до сих пор не достали, — фыркнула я. — И капитана. Да и потом, зачем самим напрягаться? Тем более, что мы этого ла Локо уже прорабатываем. Нашими руками удобнее. Получается, если мы его возьмем — хорошо. Если он нас в лужу посадит — еще лучше.
— Логично, — согласился Квентин. — Прекрасно, что не я один так думаю. Значит что?
— Что?
— Значит, нам надо в лужу не сесть. Никак нельзя. О, приехали.
Правота Квентина подтвердилась меньше, чем через минуту. Выходя из экипажа, он поскользнулся и чуть-таки не сел в лужу, но не фигурально, а в самом буквальном смысле. А поскольку в этот момент он изображал из себя галантного кавалера и протягивал мне руку, помогая выбраться из экипажа, та же самая опасность грозила и мне.
«Золотая корона» считалась лучшей гостиницей города, и жить себе там могли позволить не многие. Она представляла собой высокое трехэтажное здание, с мансардами и лоджиями, высокими узкими окнами в суранском классическом стиле, с лепниной на стенах и каменными горгульями на крыше. Встречал нас привратник в шитой золотом ливрее, важный, словно городской советник. Он несколько секунд изучал нас, словно раздумывая, стоит ли пускать внутрь людей, которые только что проявляли чудеса ловкости, стараясь не оказаться по уши в грязи, после чего все же поклонился нам и, открыв дверь, пригласил войти. В большом мраморном зале, полном новомодных мшистых светильников [76] и винчецких зеркал, из-за стойки красного дерева нас приветствовал высокий черноволосый эльф, несколько смущенный отсутствием моего отражения в зеркалах. К «господину виконту» он, тем не менее, согласился нас проводить только после того, как мы продемонстрировали свои клейма, аргументируя отказ тем, что «его милость изволят быть заняты послеобеденным отдыхом и тревожить себя не просили».
76
Одна из относительно недавних новинок вышедших на рынок из Главной алхимической лаборатории. Светильник представляет собой стеклянную чашу с питательным раствором, в которой живет и развивается специально выведенный мох. При добавлении этанола в питательный раствор мох начинает светиться мягким ровным голубоватым светом, приятным для глаз. Такого рода светильники особо удобно использовать в темных помещениях, где требуется круглосуточное освещение.
Тем не менее, через несколько минут мы уже стучали в дверь покоев «господина виконта». Открывать нам не торопились, и Квентин просто стал стучать в дверь непрерывно, с равными промежутками, монотонно, хоть и не сильно. Это подействовало, и вскоре дверь открылась, явив нашему взору котолюда, которого мы уже имели счастье лицезреть на мемографиях. Его милость был сильно возмущен и раздосадован тем, что его отдых был прерван и своего возмущения и досады не стал скрывать даже когда мы предъявили ему свои клейма и представились.