Ваширо снова склонил голову:

— Я не увидел в твоих словах ничего, кроме здравого смысла, Анд. Я понимаю, о чём ты думаешь. Если вопрос и в самом деле не разрешится деяниями Гилеаса, значит, на меня опустилась Глубокая Тьма. Возможно, чем-то я вызвал неудовольствие Императора, и он не явит ответ, пока я не искуплю свою вину, — Ваширо вздохнул, вдруг показавшись Керелану до каждой секунды старым настолько, насколько приписывали ему слухи.

— Моя сила — твоя сила, брат, — Анд положил ладонь на стол. — Моя сила — твоя сила. Используй мои способности, чтобы усилить свои.

Один за одним, все прогностикаторы выходили вперёд и клали ладони на стол. Керелан отступил, чувствуя себя в некоторой степени лишним.

Ваширо, который, похоже, совсем забыл о первом капитане, обвёл глазами собратьев-прогностикаторов.

— Да будет так! — объявил он и вынул чёрный бархатный мешочек, в котором хранились руны. — Я — орудие воли Императора. Через меня да укажет Он нам путь.

Керелан безо всякого выражения смотрел, как Ваширо раскинул руны по карте Варсавии. Прогностикаторы как один подались вперёд. Призрак улыбки коснулся губ Ваширо.

— Ну что ж! — заметил главный прогностикатор. — Кое-что изменилось. Решение принято.

— Мы победили!

Сцена напоминала покойницкую. Всюду, где прошлась восьмая рота, грудились мёртвые и умирающие эльдар. Незрячие глаза таращились в аметистовое небо.

— Мы победили! — повторил Гилеас. Да, они победили, но за победу пришлось заплатить дорого. То, что новых смертей не миновать, было ясно ещё до высадки. Но всё же потери тяжким грузом легли на широкие плечи Ур’тена.

Аметистовая пыль, взбаламученная яростной схваткой, пока не осела, и блестящие пылинки, мерцая, садились на доспехи, незаметно меняя оттенок брони с серебряного на розовато-лиловый. С отсутствующим видом, сержант смахнул пылинки прочь. Вокруг десантники подбирали павших, собирали черепа для трофеев и стаскивали тела в одну кучу. Их сожгут, когда сержант даст «добро».

Несмотря на разреженный воздух, Гилеас снял шлем, тряхнул волосами и вдохнул медный привкус смерти. Он исполнил обет, данный утром. Смерть Кейле Мейорана отомщена, и система очищена от эльдар. Грядущие наборы рекрутов отсюда, по крайней мере пока, Серебряные Черепа обезопасили.

Восьмая рота трудилась, трудился и Гилеас. При отсутствии ротного апотекария, задача по извлечению геносемени пятерых павших братьев ложилась на старшего офицера. Задача не из приятных, но не с медицинской точки зрения, а скорее от факта, что придётся забыть о скорби по смерти каждого из братьев, чтобы провести процедуру.

Он извлёк четыре из пяти пар прогеноидов. Тело брата Силы сильно пострадало: его сожгло и разрушило взрывом, уничтожившим прыжковый ранец, который забрал с собой ещё четырёх врагов. Эта смерть тронула Гилеаса сильнее прочих. Сила, как и он, был из тех астартес, чья жизнь началась на дальнем юге. Он подавал большие надежды. Теперь звезда Силы более не взойдёт, задутая навсегда.

— Ты хорошо сражался, брат мой, — тихо произнёс Гилеас, неторопливо поднимаясь на ноги. — Теперь Император будет хранить твою душу.

Потеря Силы причинила особую боль. Восьмая рота отличалась солидарностью и крепкой дружбой, но Гилеас испытывал естественное чувство родства к тем, кто, как и он, вырос в гиблых краях Ка’хун-Мао, которые теперь он знал под названием Южных пустошей; к тем, кто с детства сражался с соседскими племенами людоедов и бесчисленными хищниками, рыскающими по великим равнинам, просто за право жить.

Вспышка прошлого мелькнула и погасла. Почти все воспоминания о детстве он потерял при инициации в ордене после внушений и перепрограммирования, однако где-то там, в глубине, они ещё жили.

Встряхнувшись, Гилеас передал бесценные контейнеры с прогеноидами одному из космодесантников и потянулся, разминая ноющие плечи. Перчатки были перемазаны в крови павших Серебряных Черепов. Сквозь обступившую завесу скорби, которую он оставил на потом, из мглы незаметно подступало что-то другое. Некое чувство определённости. Знание, что он принял сегодня правильное решение. Чувство, что мантия командира ему вполне по плечу.

Перемена в отношении к миру, которое он, сам того не осознавая, будет излучать сквозь звёздную тьму, что отделяла его от Варсавии.

Гилеас подошёл к своим братьям и безучастно уставился на груду ксеносов. Затем сплюнул и отвернулся.

— Сжечь их!

Огнемёты в руках боевых братьев выпустили в кучу мёртвых чужаков прометиевых змей. Из донёсшихся слабых криков стало ясно, что не все чужаки оказались мертвы. «Не важно», — подумал Гилеас. Их существование закончится довольно быстро.