Из реанимации в обычное отделение перевели меня уже через неделю… Жить стало легче. К тому времени я уже мог говорить и вместо чёрно-белых пятен различал силуэты. Правда, оттого, что убрали капельницу с обезболивающими препаратами, постоянно болела голова — при каждом, даже малейшем движении. Боль утихала только когда я спал. Именно этим я и занимался большую часть дня.

Валерка появился во второй половине дня. Конечно же, когда я спал. Он сидел рядом с моей кроватью и что-то читал — был слышен шелест бумажных страниц.

— Привет, — сказал я, заметив силуэт. В том, что это Валерка, не было никаких сомнений.

— Привет, мумия, — тут же отозвался он. — Проснулся наконец-то?

— Мм… не уверен. Кажется, я только и делаю, что сплю…

— Ещё бы! Из тебя сделали чудную отбивную. Удивительно, что ты вообще такой бодрячок.

Послышался скрежет ножек стула по линолеуму, и я почувствовал прикосновение холодных пальцев к щеке.

— Не больно?

— Мм… нет. А должно?

Валерка хмыкнул в ответ:

— К тебе вообще страшно прикасаться: сплошной синяк и бинты. Я уже молчу про вот это красно-синее нечто на твоем лице.

— Не могу сказать, что так было задумано, — рассмеялся я и тут же почувствовал резкую боль в груди.

Подскочив со стула, Валерка хотел было позвать медсестру, но я успел остановить его жестом руки, показывая, что всё в порядке — сломанные ребра давали о себе знать. Вернувшись на место, он некоторое время молчал — недолго, но достаточно, чтобы понять, что он задумался.

— Меня не пускали в реанимацию.

Конечно же, я знал, что его туда не пускали. Иначе он появился бы в самый первый день — в этом я был уверен.

— Туда только родственников пускают, — Валерка вздохнул и аккуратно коснулся моей левой руки — она пострадала немногим меньше, чем правая: были сломаны только пальцы. — Не больно?

— Уже не так, — признался я.

— Дим?

— Чего?

Он наклонился ко мне, как будто рассматривал, и вздохнул:

— Серьёзно ничего не видишь?

— Вижу, — хмыкнул я. — Вижу, что твоя физиономия слишком близко.

— С каких пор ты против моей физиономии? — беззвучно рассмеялся Валерка.

— Не то чтобы я против… Но… Серьёзно, размытые пятна в такой близи выглядят жутко, — стараясь не смеяться, ответил я.

Отстранившись и тяжело вздохнув, Валерка некоторое время молчал, и, хотя я толком не видел его, всё равно знал, что он задумался…

— Дим…

— Мм?

— Давай уедем отсюда.

— Прям сейчас? — усмехнулся я. — Тебе очень хочется транспортировать мумию?

— Да ну тебя! Я серьёзно.

Я вздохнул: когда Валерка становился серьёзным, спорить с ним было бесполезно.

— Ну, хорошо. И куда ты собрался?

— В Швейцарию, — тут же выпалил он.

— Чего?

— Совершенно серьёзное предложение… Бате нужен в Цюрихе свой человек, я вполне мог бы занять эту должность.

— Ты… на самом деле собираешься туда?

Поднявшись на ноги, Валерка отошёл к окну. Не отвечал он долго. Так долго, что я начал нервничать. Конечно же, мне совершенно не нравилась мысль о том, что он может куда-то уехать. Далеко. И надолго.

— Нам здесь всё равно ничего не светит, — ответил через некоторое время.

— В каком смысле?

— Да в том! Ты себя в зеркало видел? Уверен, что это не повторится снова? Уверен?! Я — нет. Слушай, — он снова подошёл ближе и, присев на корточки рядом с кроватью, уткнулся лбом в мою руку. — Мне уже однажды пришлось сидеть неделями в реанимации. А к тебе меня даже не пускали. У меня нервов не хватит на всё это.