Потом снова мылись, вытирались, сидели по очереди под феном, кутались в свитеры и шарфы. Ехали назад в школу. У школьных ворот Вероника вспомнила, что принесла Саше альбом с вампирами, вернуть. Саша взяла альбом пригласила её в гости на часок. И снова кудрявый папа, добрая мама в очках, надменный братец. Угощали пирожными и кока-колой, солёной соломкой. У них был огромный телевизор, как в магазинах, и все вместе смотрели мультики. Какая счастливая семья, – думала Вероника. Когда я вырасту, у меня будет такая же.

Она возвращалась домой уже в потёмках. Лужи блестели в лучах фонарей, а шаг сапог был особенный, такой бывает только по мокрому асфальту, только вечером. Смотрела на свой дом сквозь ветви деревьев, на светящиеся жёлтым окна. Жёлтые и белые, а кое-где синие, от штор.

И вдруг подумала: если горящие окна составят крест, то мама умерла!!

От отчаяния взбухли слёзы, луч фонаря превратился в круговую радугу. С тоской она искала крест: это не крест, это не крест, и это не крест. Нет креста! Всматривалась с облегчением, всматривалась со страхом – а вдруг сейчас загорится новое, и получится крест? Окна гасли, вспыхивали, составляли новые узоры. Крест! Нет, у настоящего креста нога снизу, а у этого сверху, так не должно быть. Наконец в просвете ветвей взгляду открылись окна их квартиры. Чёрные! Чёрные! Пустые! Мама лежит там, в черноте! Даже страшно думать! Лучше мне самой умереть, не так жутко!

Глупости. С чего бы ей лежать? И почему в темноте? Если бы она упала, свет бы остался гореть. И вообще, мама у дяди Миши! Не настолько же он козёл, чтобы она умерла!

14. Должна вернуться!

Да-да, у дяди Миши. Иногда по пятницам мама ночевала у дяди Миши, и Вероника оставалась дома одна. И если летом можно было лечь спать пораньше, ещё засветло, и проснуться уже в субботе, то что делать осенью? Тоска и тревога. Подъезд. Яркий свет на лестничных площадках только подчёркивал, как будет темно сейчас в квартире. Свет насмехался! Или ухмылялся? Или молчал от ужаса? Щёлк-щёлк ключ в замке. Темнота распахнулась и замерла – звала в себя.

Где выключатель? Скорее!

Вероника зажгла свет, и как раз в этот момент запиликал телефон. Она захлопнула дверь, стащила сапоги и побежала в комнату. «Верунка, я сегодня в гостях у дяди Миши, приеду завтра к обеду. Найдёшь, что покушать? Как в школе? Ну пока». Всё понятно. Если мама зовёт её Верункой, то она уже выпила вина и точно не придёт. Положив трубку, Вероника стояла у тёмно-синего окна, проводя пальцем линии на запотевшей раме. На стекле рисовать запрещалось – оставались следы. Стекло запотело только сверху, а внизу оставалось сухим, отражало. Вероника нагнулась и смотрела на себя: прямая чёлка, широкий нос, маленькие глаза. Какая я некрасивая! Она подняла брови как можно выше, напучила губы. Нет.

Внутри у Вероники было так пусто, что даже жалость к себе ослабла, и не хотелось плакать. Бесцельно прошла по квартире, зажигая везде свет. Открыла и закрыла холодильник, заглянула в шкафчик. Достала из круглой жестяной банки лимонный леденец, взяла губами, покатила языком: кисло-сладкий, с острыми краешками. Сначала стучит о зубы, потом скользкий, гладенький. Рядом с банкой стояла початая бутылка красного вина – Мерлот. Наверное, во Франции девочкам дают такие имена – Мерлот. И такая же девочка, как она, с именем Мерлот, тоже сидит вечером одна. Вероника потянула торчащую пробку. Крепко сидит! Схватилась покрепче, дёргала, гнула вправо-влево, пока та не поддалась. Понюхала: кисло, противно!

Она села за уроки. Открыла математику. Самый длинный и нудный предмет, но зато его хватит надолго. Дурацкие дроби. Делать уроки в пятницу вечером было особенно обидно, но обида отвлечёт от одиночества. Вероника переписала из учебника первый пример, нашла общий знаменатель, правильно сложила и вычла, и тут рука сама вывела двойку вместо тройки! Вот блин! Ну ничего, не ошибка, а описка. Если аккуратно зачеркнуть, то учительница не снизит. «Увидишь ошибку, считай за улыбку!» Что бы она сказала, если б такое в тетрадке после домашней работы? А второй пример вообще не хотел переписываться из книжки: вместо девятки написалась восьмёрка, а вместо минуса плюс. Нет, невозможно делать математику! Ненавижу математику!

Она закрыла тетрадку и оттолкнула её в угол стола. Сходила на кухню за пригоршней леденцов, включила телек и прыгнула на мамин диван. Жёсткие пружины – как она на них засыпает? Шло шоу. Потом на четвёртом канале начались мультики. Потом конкурс красоты. А неделю назад мама поссорилась с дядей Мишей и пришла домой, хотя сначала собиралась ночевать у него. Вдруг и сегодня так? На экране улыбались красавицы, а Вероника трогала языком дырку от последнего молочного зуба – второй справа! Это ужасно некрасиво! Но новый уже немножко растёт. Во сколько вернулась мама в тот раз? Кажется, очень поздно, но до двенадцати. Потом сериал. Герои ссорились и мирились, долго обсуждали что-то непонятное. Вероника задремала.

Освежись! Бам! По старинным рецептам!

Её разбудила реклама пива. Который час? Одиннадцать. Мамы нет. Вероника несколько секунд смотрела на мелькающий лицами экран, а потом вскочила и побежала одеваться. Не могу здесь сидеть! Пойду её встречать! Буду ждать на улице, возле подъезда. Она обязательно вернётся домой и сегодня тоже. Обязательно, обязательно должна вернуться!

1. Отличное настроение