– Вы позволите?

– Валентин Валентинович! Проходите! Чем порадуете?

Александру Александровичу недавно исполнилось сорок пять, он был бодр и полон энергии. Бритый почти наголо, чтобы не бросалась в глаза лысина, в модном льняном пиджаке, румяный и спортивный. Он вежливо выпроводил уборщицу – идите, идите, тёть Кать, чисто уже – крепко пожал Валентину Валентиновичу руку и пригласил сесть. Округлые, отполированные ногти, туалетная вода с тонким ароматом.

– Александр Александрович, прошу уделить мне десять минут – хочу поговорить с вами о своей научной работе.

– Правда? Вы решили заняться докторской? Давно пора! Это действительно отличная новость! Сколько времени вы планируете потратить на неё? И какова тема? – декан сел напротив, глядя внимательно в лицо Валентину Валентиновичу и слегка вытянув голову, будто принюхиваясь.

– Докторская? Можно сказать, да. Но пока речь идёт о ряде экспериментов, которые я хотел бы провести. В случае положительных результатов на их основе можно написать и диссертацию. Речь идёт о некоторых неожиданных аспектах теории поля, – Валентин Валентинович старался говорить чуть в сторону и вниз: он и в самом деле выпил после утреннего яйца всмятку немножко коньяку, а декан был не тот человек, которого хотелось посвящать в такие подробности. – И я хотел попросить вас помочь мне обустроить материальную сторону исследований.

– Речь идёт о финансировании? – в голосе декана послышалась отстранённость.

– Нет-нет, Александр Александрович, речь идёт только об административном содействии. Мне, видите ли, необходим доступ к Большому адронному коллайдеру, и я сейчас хочу узнать, возможен ли этот доступ, и в какой форме мог бы осуществиться.

– К адронному коллайдеру? Вы имеете в виду тот самый французский коллайдер, о котором сейчас так много разговоров? Пресса, телевидение, не так ли? – теперь в его голосе были недоумение и насмешка. Он взял в руки отточенный карандашик и провёл по нему пальцами, – И насколько велика необходимость проводить задуманные вами опыты именно там? Неужели вам без коллайдера никак?

– Представьте себе, никак! Теоретические изыскания дошли до той точки, из которой можно двигаться дальше только опытным путём. А мои разработки можно проверить только на мощностях Большого коллайдера, не менее, – он говорил теперь уж совсем в сторону. В сторону пепельницы в форме половинки футбольного мяча.

– Но, Валентин Валентинович, ведь это совершенно другая страна и другой уровень науки! Несомненно, программа экспериментов у них расписана на годы. А мы с вами представляем учебное – заметьте, учебное! – заведение, и далеко не с самым высоким статусом. Будет ли заинтересована международная научная общественность темой ваших экспериментов?

– В этом я не сомневаюсь! – с достоинством отвечал Валентин Валентинович, обращаясь к пепельнице.

– Безусловно, участие в международных научных программах подняло бы авторитет нашей кафедры и пошло бы на пользу всем. Однако предварительно необходимо созвать научный совет с подробным изучением вашей темы – действительно ли вопросы, затрагиваемые в ней, заслуживают внимания зарубежных коллег? – чуть заметно прищурившись, декан втягивал носом воздух. – Если материал у вас готов, то для начала предлагаю отдать его на рецензию кому-то из наших сотрудников, а затем, если потребуется, в Академию наук.

– Александр Александрович, – сказал Валентин Валентинович твёрдо и прямо, – Мы не можем упускать время. Дело очень важное! Позвольте, я прямо сейчас вкратце обрисую проблему.

Декан поднял ладонь, останавливая его. Помолчал несколько секунд и, как бы убедившись в достоверности унюханных запахов, коротко развёл руками:

– Валентин Валентинович, давайте остановимся на моём предложении. Подготовьте вашу работу и приносите на рецензию. А ещё лучше – подберите более реальную тему для диссертации. Поближе, так сказать, к земле. Будем, как говорится, держаться корней.

4. Чай с пирожками

Вот и хорошо, что он не захотел слушать. Зря я даже предлагал ему.

До начала занятий оставался ёще час, и Валентин Валентинович, надев шляпу и подняв воротник пальто, отправился на прогулку. Изредка отвечая на приветствия студентов, он пересёк двор и вышел за ворота. Моросил вертикальный дождик, и его струйки навели Валентина Валентиновича на фантазию о потоках заряженных частиц в коллайдере. Похоже? Не совсем: они были бы горизонтальные, разноцветные и стремительные. На асфальте разливались мелкие лужи, и струйки оставляли на их поверхности нежные кружочки. Он глядел под ноги и старался не ступать в воду – правая туфля имела прореху и не допускала погружений. Валентин Валентинович миновал забор, за которым шло строительство нового корпуса, обогнул кинотеатр и свернул налево. С влажным шелестом проносились машины, оставляя за собой серые росистые шлейфы, с придорожных деревьев опадали намокшие листья. Он стал у перехода, дожидаясь зелёного света, и смотрел, как с полей шляпы срываются серые капельки.

За перекрёстком Валентин Валентинович снова свернул налево и обошёл троллейбусную остановку, полную прячущихся от дождя людей. Люди проводили его пустыми скучающими взглядами. Он остановился у лотка с фруктами. В зелёных пластмассовых корытцах лежали яблоки нескольких сортов, апельсины, мандарины, сливы, огурцы, помидоры и лук. Валентин Валентинович взял красно-жёлтое яблоко, понюхал. Пахло хорошо.

– Выбрать вам яблочков получше?

Знакомое лицо: эта продавщица, или очень похожая на неё женщина, жила в соседнем подъезде и иногда гуляла с девочкой-школьницей.