Расписывать похороны не буду, они не заняли много времени. Просто сотрудники бюро скорбных услуг привезли наглухо закрытый гроб на кладбище, где Джинджер в траурном платье попрощалась со своим мужем, наконец-то обретшим покой на этой безжалостной земле. Да, экспертиза установила, что это были останки именно Айвана Белью, смерть наступила от последствий авиакатастрофы, перед самой гибелью он был ранен в руку пистолетной пулей. Дело закрыли «за давностью лет», или как они там пишут в подобных случаях. Скрежеща зубами, в банке средства с его счета перевели на счет Джинджер, сумма оказалась немалая — пятьдесят пять тысяч экю. Где и как именно он их заработал — уже никто не скажет. Лишь бы никто не пришел и не начал речи типа: «Эй, родственник, мне Афоня рупь должен остался!..» Но пока все было тихо. Похороны прошли без огласки и объявлений, поэтому удалось избежать наплыва сочувствующей толпы.

Проводив Джинджер домой, я поехал на аэродром. Техники уже закончили ремонт, и своим волевым решением, даже не согласовав с Джимом, я полностью оплатил ремонт и покраску, только попросил, чтобы фюзеляж пока сделали просто белым. Есть у меня кое-какие мысли на этот счет, но об этом чуть попозже...

Теперь — к Хокинсу в больницу, сообщу ему кое-какие новости, уже несколько дней не заходил. Джим мне обрадовался, первым делом, сразу после приветствия спросил — как там продвигается ремонт самолета? Ну, я и решил не тянуть кота за хвост:

– Джим, я полностью оплатил ремонт и покраску заново. Это не очень большая наглость с моей стороны, как думаешь?

Хокинс пристально посмотрел на меня, и сказал:

– Ты ведь не только это имеешь в виду?

– Да! Если надумаешь продавать самолет, я готов заплатить за него... Хотя бы в рассрочку, что ли... Хотя так и не принято... Только не продавай его «на сторону», ладно?

Он заулыбался:

– Чего-то подобного я и ждал. Мне тут врачи сказали, что руку нужно будет долго и упорно разрабатывать, чтобы сила восстановилась. Но по их лицам я вижу, что они в этом сами очень сомневаются. Твое предложение принимается, только с одним условием...

– Каким?
– я озадачился, если честно, никаких дополнительных «условий» не ожидал.

– Что я буду на этом самолете закрепленным техником.

У меня камень упал с души, прямо-таки с оглушительным грохотом.

– Да без проблем! Кто, кроме тебя, каждый винтик в этом самолете знает? Если нужна будет дополнительная сила — позовем кого-нибудь еще... Только окраску думаю немного поменять, и позывной. Остается с тобой цену обсудить. Прости, у меня все не как у людей получается — обычно продавец и покупатель сначала о цене договариваются. У нас тут новость одна есть, только ты о ней пока особо никому не говори. Хотя, рано или поздно все об этом узнают...

Хокинс заулыбался:

– Что, наша красотка Джин тебя решила в мужья взять? Мне недавно рассказали, что на аэродроме было, когда ты со мной на простреленном самолете приземлился... Сам-то я этот момент почти не помню, после твоего укола.

– Нет, тут другое... Мы с Джинджер поехали на катере вдоль берега, и нашли разбитый самолет. Когда тебя ранили, я после обстрела долго на малой высоте вдоль берега летел, и заметил пещеру, или что-то вроде этого. Там место такое, что с моря скалы закрывают, а сверху — каменный карниз, со стороны не разглядеть, разве только когда совсем рядом будешь. Вот и решил совместить морскую прогулку со скалолазанием, развлечься, так сказать. Развлеклись так, что дальше некуда...

Хокинс молчал, ожидая продолжения.

– В эту расщелину несколько лет назад воткнулся самолет, крылья, наверное, где-то на входе остались, а потом эти обломки зимними штормами вообще унесло. Фюзеляж в гроте остался, я из кабины останки пилота вытащил. Знаешь, какую надпись увидел на борту?

– Кажется, я догадываюсь...

– «Сивольф» было написано, и пилот - Айван. Полиция экспертизу провела, все подтвердилось. Такая вот у нас веселая морская прогулка получилась, в выходной день... Как он вообще туда попасть мог? Я думаю, что бензина мало оставалось, тянул к берегу, высоты не хватило...

– Он там один был?

– Да.
– Я решил твердо держаться согласованной с Джин версии. Все равно фиг кто проверит.

Примерно с минуту мы помолчали, затем Джим вздохнул и спросил:

– Как она себя чувствует сейчас?

– Мне кажется, что ей даже легче стало, как ни странно. Лучше так, чем неизвестность. Она сильный человек, да и времени уже сколько прошло? Сегодня вот похоронили. Никому не говорили, мало ли при каких обстоятельствах он тогда летел. Не хочется, чтобы кто-то начал претензии предъявлять. Конечно, если там какой «хвост» тянется, то могут и появиться, этого и опасаюсь... Но нельзя было его там оставлять.

– Да, я тоже так думаю. Что теперь будешь делать?

– Деньги собирать, чтобы тебе за самолет заплатить.

– Я не об этом!
– Джим решил все-таки «добить» тему.
– Как думаешь дальше быть — с ней рядом, или что?

– Сейчас пусть она в себя придет. А там видно будет... Говорят, время лечит. Не хочу к Джин лезть с сочувствием. Я ведь Айвана вообще не знал, это за сколько лет до моего перехода сюда произошло?.. Тяжело человеку — помогаю. Но торжественных речей по этому поводу стараюсь не произносить.