– А с этими... что было?

– Ну, разбирались. Перевели в разные места, подальше, с пометкой в личном деле. Ши приходил извиняться, Эйрик тоже. Этот вообще плакал, я в ступоре был, даже не понял, что и как ему отвечать. По факту, опять меня виноватым выставил, гад, что я его не простил.

Энца вздохнула:

– А я-то думала, это мне было тяжело. Во время учебы еще так себе, а когда работала, никто даже разговаривать не хотел, делали вид, что меня нет.

– А почему ты выбрала именно боевое направление?

– Тетка настояла. Еще когда думали, что все в порядке, и уровень остановится на приемлемом. Да и к тому же эта способность, с разрезанием всего... куда еще идти. А потом уже поздно было менять, доучилась до конца.

Они помолчали, снова глядя на небо. Кучевых гряд уже не было, в акварельно голубом небе оставались только начинающие нежно розоветь перья высоких облаков.

– Так Анна училась почти вместе с тобой?
– спросила Энца.
– А остальные тоже? Роберт, по-моему, одного с ней возраста.

– Нет, все ребята приезжие... С Робертом я познакомился, когда они с Анной начали встречаться.

– Да?
– поразилась Энца.
– Никогда бы не подумала... они совсем этого не показывают.

Джек засмеялся.

– Нет, они расстались давно. Анна просто слишком бурная для Роберта, а Роберт слишком спокоен для нее. Хотя, надо сказать, до появления Сагана, только он один мог подолгу ее терпеть и хотя бы как-то унимал ее страсти...

– А они не были напарниками?

– Нет, они оба ведущие, куда там. Правда, разного типа, но все равно.

– А какого?
– полюбопытствовала Энца. Делать все равно было нечего: солнце едва начало клониться к закату, и к тому же сильно хотелось есть. Разговор отвлекал.

– Анна помогает Сагану контролировать, он же стихийник, но со слабой способностью к контролю, а у Роберта с Донно связь по принципу стабилизации. Донно как подросток, у него уровень силы скачет постоянно, так что Роберт снимает пики, и когда нужно, делится с ним энергией.

– Здорово, - уважительно покивала головой Энца.
– А вот...

Ее прервал звонок телефона.

– Может, Артур, наконец, проснулся?
– сказал Джек с гримасой боли вытаскивая телефон из кармана. Ушибленная рука ныла, постоянно напоминая о себе.

Но это был не Артур, и Джек не знал, расстраиваться или радоваться.

– Привет, милая, - ласково сказал он: звонила Эли.
– Да, все хорошо. А ты как? ... Я? Да нормально. В яме сижу. ... Какая разница, где? ... Я по работе сижу.

Джек клятвенно уверил женщину, что все в порядке, посокрушался вместе с ней, какая гадкая у него работа, обещал ей, что непременно позвонит, как только вырвется из силков и еще раз уверил, что сидит в яме только по делу и очень далеко от напарницы, которая ничего такого не помышляет.

Облегченно выдохнул, нажав отбой, и потер виски.

Энца сочувственно посопела.

– Мы договаривались вчера в кино, - сказал Джек, - а нас задержали, помнишь, и не вышло. Теперь расстраивается.

– Понятно, - отозвалась Энца.
– Она кино любит? А что вы в прошлый раз смотрели?

– Любит, - сказал Джек и вдруг нахмурился.
– А что смотрели... не помню. Что-то про любовь, и я заснул, наверно.

Он вытянул ноги и поменял позу: спина уже начала затекать.

– Она попросила меня стихотворение сочинить, а я никак не могу, - пожаловался он.
– Не выходит как-то.

Энца хмыкнула.

– А ты уже сочинял вот так, по заказу?

– Не... тоже не выходило. Только раз, но там совпало: меня попросили, а я и сам уже начал.

Энца поглядела вверх: прежде розовые облака стали терять цвет, небо становилось более блеклым. Закат был уже близко.

– Почитай, пожалуйста, - вдруг попросила она.

Джек помолчал немного, потом сказал:

– Сначала давай шоколад. У меня живот начинает к позвоночнику прирастать.

Энца достала обе плитки, ему протянула нераспечатанную, а сама с удовольствием зашуршала оберткой оставшейся.

– Молочный?
– удивился Джек.
– Ты же не любишь.

– Это Донно сегодня дал, - с набитым ртом отозвалась Энца.

Шоколад, на самом деле, - это хорошо, когда желудок полон, и есть чашечка кофе или чая, а просто так... просто так - это издевательство над желудком. Ну, деваться-то все равно некуда, залью сверху водой, решила Энца. Видимо, к тому же выводу пришел и Джек, и они, прикладываясь по очереди, осушили слишком маленькую для двоих бутылочку.