Этим утром Айниэль была не по-хорошему энергична. За топорную работу, пренебрежение инструкциями, общую расхлябанность и некомпетентность досталось всем, включая Артура. Тот сопел, опустив глаза, старательно изображая раскаяние, но поймав взгляд Энцы, сочувственно и хитро подмигнул. Мол, пусть злится, главное, все в порядке.

Энца терпеливо слушала, кивая в нужных местах. Ей хотелось, чтобы Айниэль побыстрее закончила со своим начальственным гневом и уехала вместе с Артуром.

– Мы сейчас же выезжаем на пустырь, - оправдывая ее ожидания, заявила Айниэль.
– Энца, вы с нами.

Девушка заморгала от неожиданности, но Джек быстро вмешался:

– Мы невыездные сегодня. Я руку повредил, а она без меня никуда не едет.

Энца с облегчением закивала. Айниэль пару секунд смотрела ей в глаза своим стеклянным взглядом, потом развернулась на каблуках и вышла.

Джек постоял у входа в кабинет, потом на всякий случай спустился вниз по лестнице, чтобы убедится, что коллеги точно уехали.

– Ну что, пойдем искать Альбера?
– спросила ожидавшая его наверху Энца.

Джек отрицательно покачал головой.

– Ты поищи бумаги какие-нибудь или дела, которые он вел, а я пошарю в базе данных по сотрудникам. Потом по этажам пройдемся.

С одной стороны ей было понятно оживление Джека: для него хуже не было однообразных дней, заполненных этими пыльными бумагами, делами, архивом и разъездами. Придумав себе забаву, Джек увлек и ее, но сейчас, при свете дня, без мистического настроя, охватившего ее вчера в яме, эта идея не казалась ей такой уж... правдоподобной?

Поиграем, и он успокоится. Скоро вот совсем Турнир будет, отборочный тур уже через полторы недели.

Энца без особого вдохновления прошлась по кабинету, заглядывая за папки на стеллажах, во все тумбочки, поковырялась в ящиках у коллег.

Ничего особенного. Сломанные зажигалки, пустые спичечные коробки, испорченные амулеты, бумаги и скрепки у Артура. Ровные стопки бумаг и аккуратно разложенные канцелярские принадлежности у Айниэль.

Разве что запах - у входа еще пахло горькими травами, как и прежде, но вот в глубине комнаты горечь полыни забивалась слабым запахом гари и сладковатым пудровым ароматом, который обычно источала Айниэль. Энца походила, принюхиваясь, но так и не поняла, что там горело. Может, короткое замыкание было, кто его знает.

Джек сказал ей просмотреть бумаги, которые хранились у Айниэль, а сам, сердито морщась, просматривал списки сотрудников их отдела. Потер пальцами переносицу и откинулся на стуле.

– Фигня какая-то, - пожаловался он.
– Не могу сосредоточиться. Уже три раза перечитал, вроде имена вылавливаю, и Альбера и Артура, а что дальше, не пойму.

– Распечатай, - посоветовала Энца, раскладывая бумаги перед собой.
– Может, не выспался, поэтому сосредоточиться не можешь.

Джек хмыкнул. Потом замер.

– А что я сейчас собирался сделать?
– вдруг растерянно спросил он.

Энца подняла на него глаза.

– Распечатай то, что прочитать не можешь, - сказала она.
– Список нашего отдела. Ты чего, вчера выпил, что ли?

Джек торопливо щелкнул мышкой по нужному значку на мониторе.

– Здесь не то что-то, - ответил он.
– Ничего я вчера не пил, сразу спать лег. Иди сюда, почитай сама... Нет, погоди, почему-то не печатает...

Принтер молчал. Они постояли немного рядом с ним, потом переглянулись.

– А что ты хотел распечатать?
– спросила Энца.
– Надо будет, наверно, заявку инженерам писать, что сломался.

– Не помню, - отозвался Джек.
– Что-то со списком. А! Ты документы посмотрела?

– Ага. Там копии служебок, докладных и заявок на выдачу оборудования. Везде подпись Альбера или Артура, но подлинная ли печать Альбера, не понятно. Копия ведь.

Джек вернулся к столу, наугад посмотрел пару бумаг. Действительно. И все так же непонятно.

Энца вернула все бумаги в стол, стараясь не нарушить прежний порядок, а потом они отправились искать Альбера. Обошли все три этажа, осмотрели все незапертые помещения. Более-менее обжитым помещением, кроме их кабинета, была только крохотная комната отдыха с небольшим угловым диваном, столиком и холодильником. Один из углов комнаты занимала небольшая кухня, с навесными шкафчиками, мойкой и микроволновкой. Кухня была белой, чистой, хотя и здесь витал уже надоевший запах полыни.

В мойке лежала большая кружка, с крупной надписью "Мужик", покрытая изнутри коричневыми чайно-кофейными разводами. Еще пять-шесть разномастных кружек стояли на полке в шкафчике.

Энца достала одну из них и показала Джеку: "Альбер" было написано на ее донышке несмываемым черным маркером. Сама кружка, как и остальные, была покрыта пылью.

Они даже выглянули на крышу, но отходить от двери не стали, просто окинули все взглядом.

– Есть еще закрытая комната, - напомнил Джек, когда они спустились вниз и вышли на балкончик с лестницы.