– Вот индюк, - рассердилась кухарка, бросила тесто, которое месила, и на ходу вытирая руки, поспешила к огромному пузатому холодильнику в углу. За ним, как теперь знала Энца, был вход в кладовую и подвал.

Через пять минут перед девушками на столе стояла половина мясного пирога, сливовый пудинг, блюдо с запеченными бутербродами и по тарелке овсяной каши.

– А дружок-то твой, чего?
– спросила кухарка. Тесто она уже поставила в тепло, прикрыв льняным полотенцем и теперь на колоде рубила большую тушку птицы. Топорик соскальзывал, а кухарка ругалась на жадного дворецкого, который закупил мороженых индюшек вместо свежих.

– Джек спит еще. Хотите помогу?
– спросила Энца, кинула в рот бутербродик и подошла к кухарке.

– Да уж ладно, - проворчала Прасковья Ивановна.
– Что ты, малявочка, сделаешь? Пусть немного оттает еще. Придется, правда, ее на ужин оставить, не успею к обеду.

Энца забрала топорик и провела пальцами по лезвию.

– Как резать?
– спросила она.

Кухарка показала где, и с изумлением наблюдала, как твердая тушка с легкостью разваливается на нужные куски.

– Ох, как вспомню, - грустно сказала она, - нашего Пярве. Уж на что к старости язвой сделался, а ножи кроме него никто так не точил. Сейчас-то садовнику ношу, да пользы никакой, все одно тупые.

– А он ножи точил?
– спросила Энца.
– Давайте я вам все заострю, у меня тоже хорошо получается.

– И ножи точил, - кивнула кухарка.
– И за домом следил, и продукты у нас всегда были свежие, да по разумной цене. А этот индюк экономит вечно, и покупает черти что. Я уж хозяину жаловалась, да что там сделаешь, если хозяйка... ну, не сделаешь ничего. Хотя вот как вся эта катавасия началась с призраками да прочим, хозяин Мунце спуску не дает, то и дело выволочки ему устраивает. Он, конечно, индюк индюком, но разве виноват?

– Старший Сварна тоже о Пярве рассказывал, - осторожно заметила Энца.
– Они дружили, да?

Она пристроилась на табуретке возле разделочного стола и коротким воздушным лезвием оглаживала по очереди все ножи из внушительного набора Прасковьи Ивановны. Пару особенно больших она задумчиво повертела в руках, взвешивая и запоминая ощущения.

– Ну, сама-то я работаю здесь лет пятнадцать, - сказала кухарка, очищая овощи.
– Но много слышала об этом - они еще ребятами подружились, когда господин Алекс в школу ходил. Их отцы дружили, и даже звали, мне кажется, их одинаково. А Пярве, когда он диплом защитил в Институтах ваших, сюда прислали на работу. Он чуть старше был и ему вроде как поручали за Алексом присматривать. Так они всю жизнь и дружили.

– Отцов одинаково звали, - задумчиво повторила Энца.
– Он, наверно, очень расстроился, когда Пярве умер?

– Конечно. Я ж говорила, даже из комнаты не выходил. А уж как узнал, что старого Пярве сожгли, как там у вас принято, да по ветру развеяли, так прям с лица переменился. Я случайно застала, он к нам сюда спускался тогда... и как мне жалко его было, словами не передать...

– Прасковья Ивановна, а Пярве часто в подвал ходил?
– спросила Энца.

– Да разве ж узнаешь, - ответила та.
– Через кладовку, бывало, два-три раза в месяц, проверял, как там все. Вот Мунце ходит реже, в этом месяце и вовсе не спускался. Хозяин самолично ходил - проверял сваи вместо индюка. Да и перед тем как Пярве стало хуже, хозяин вместо него осматривал.

– А через бойлерную не ходят?

– Там после ремонта свалили материалы, проход почти загорожен, ну и пыли много. Никто там не ходит.

– Боги, болтает и болтает, - недовольно ворчала Кло, когда они поднимались по лестнице из кухни.
– А как она всем гремит! Нельзя спокойно положить что-то, обязательно шмякнет так, что звон в ушах!

– Зато покормила, - сказала Энца.
– И на самом деле много интересного рассказала.

Она вздохнула и нерешительно произнесла:

– А можно спросить, какие у вас на сегодня планы? Пока Джек спит, я бы с вами походила, если вы будете еще что-то по дому делать.

– Мы будем окна сканировать, - ответила Камелия.
– Вчера начали немного, а потом Мунце нам запретил, потому что гости уже начали съезжаться.

– Может, тогда с наших окон начнем?
– предложила Энца.
– Ну, если вы не против, что я с вами буду.

Камелия пожала плечами, и Энца посчитала это согласием.

Джек проснулся в третьем часу. Долго приходил в себя, соображая, где находится. Плотно задернутые шторы, явно чужая комната.

Постель... без посторонних дам, и то хорошо. Джек вспомнил утренний набег на комнату Энцы и хмыкнул.

Повалялся еще полчаса, почитал на телефоне почту, лениво отбил несколько дежурных сообщений Эли, которая успела уже переволноваться, как у него дела, потом оделся и отправился в набег на кухню.

– О, явился не запылился, - засмеялась Прасковья Ивановна.
– Садись, я как раз чай пью, и пирог еще с мясом остался, девицы утром не все съели.

– Давно они были?
– спросил Джек, отрезая себе кусок побольше. Нож скользнул сквозь пирог с необычайной легкостью - совсем как у него дома.
– Что, Энца ножи поточила?