– Нет, пока я его лечил, он спал на полу, потому что не мог ходить и ходил в туалет под себя. Так он привык спать там, больше не лезет ко мне.

– Бедняга, Костик.
– Татьяна потрепал ему за ухом.
– Ты, настоящий мужик.

Диван был готов. Мы сняли с себя мокрые одежды и развесили их на обогревателях. Татьяна осталась в трусиках и бюстгальтере. Я дал ей свою чистую майку. Мы улеглись и накрылись двумя одеялами.

– Толик, ты не обидишься, если мы просто уснем?
– Это был прямой намек.

– Нет.
– У меня, в принципе, у самого не осталось сил.
– А ты не обидишься, если я не стану к тебе приставать.

– Обижусь, но завтра.

Татьяна легла спиной ко мне. Я прижался к ней, просунул свою ногу, между ее. Признаться, от близости женщины сердце забилось чаще. Усилием воли я подавил гормон и быстро заснул.

Будь у меня друзья, они наверняка умерли бы от зависти, если бы увидели, какие красотки просыпаются в моей постели. Я мог бы бесконечно лежать и любоваться, как спит Татьяна и терпеть отлежанную руку, на которую она примостилась головой, но Константину приспичило на двор. Он начала царапать дверь и тихо скулить. Надо было успеть до того, как случится непоправимое. Татьяна зашевелилась и открыла глаза.

– Прости, это Костян в туалет захотел.

– Угу.
– Ответила она неопределенно, не открывая рта.

Я, признаться, и сам давно хотел выйти на улицу. Стояла тихая солнечная погода. По голым ногам пробежал морозный озноб. На мне была надета только куртка. Хрум-хрум, заскрипел под ногами снег. У нас с Константином были разные столбы-опоры для справления естественных нужд. Его был ближе и он уже закончил моцион.

– Ты не против, если я сегодня воспользуюсь твоим столбом?

Константин был не против. Пар повалил от того места, где моя струя поливала металл. Сзади скрипнула дверь. Я повернулся, не прекращая процесс. Татьяна, в одной майке, вышла на двор, закинула назад руки и потянулась. Её рот растянулся в улыбке, когда она поняла, что я пытаюсь поприветствовать ее.

– Ты собрался что-то напИсать на снегу?
– Спросила она со смехом.

– Ой, прости!
– Я отвернулся.
– Привет! Как спалось?

– Отлично. А где тут у вас места для девочек?

Я закончил процесс и закутался в куртку.

– Слушай, девочкам столбы не подойдут, да и снега тут навалило, попой не присядешь. Вон там...
– Я показал в место, где сходились откос и мост, - снега почти нет и место защищенное.

– Спасибо. Иди домой и не подглядывай. Я сейчас приду, приготовлю что-нибудь.

– Куртку накинь.
– Я снял куртку, Татьяна послушно надела ее.

Это было почти фантасмагорическое зрелище, в моем доме хозяйничала женщина. Стены дома никогда еще не впитывали таких вкусных запахов. Представляю, как были удивлены редкие водители, унюхавшие посреди дороги запах готовящейся еды. Даже Константин полностью принял факт наличия третьего лица и не сторонился Татьяны. Он даже простил ее отдавленную лапу. Как два мужика, мы смотрели в телевизор, искоса бросая взгляды на суету женщины у плиты. Была в этом моменте необычная полноценность, завершенность, гармония. Я почувствовал, что так оно и должно быть в нормальных отношениях женщины и мужчины.

Желудок начало подводить, в ожидании. Я сидел в подаренных мне тапках и рассматривал носки на них, изображая общение между тапком правой и левой ноги.

– Я вижу, чем ты себя развлекаешь в одиночестве. Еще немного и у тебя появится виртуальный друг, или подруга. Моя конкурентка.

– Ну, с твоей конкуренткой я буду видеться каждый день.

– Понятно, твой комплекс хочет сказать, что я мало уделяю тебе внимания?

– Мой комплекс загнал меня под мост и вообще он не может сказать ничего путного. А вот я знаю одного одинокого Робинзона, которому одна девушка дала надежду поверить в свою полноценность, и теперь он хочет видеть ее так часто, как это получится.

– Слушай!
– Татьяна произнесла с придыханием, как будто ей явилось божье откровение.
– Я знаю, как избавить тебя от синдрома правдолюба.

Она села рядом со мной на матрац. В ее руке была вилка.

– Осторожнее с вилкой на матраце.
– Предупредил я.
– И как же?

– Тебе нужно выдумать себе вторую личность, понимаешь?

– Не совсем.
– Признался я.

– Синдром раздвоения личности знаешь?

– Слышал немного.

– Так вот, представь, что ты вообще не Толик, и никогда им не был.

– А кто я?

– Да кто угодно, хоть Пушкин, хоть Шрек, хоть Леонардо да Винчи. Представь, у новой личности не будет синдрома правдолюба, он же не Толик, у которого мама умерла из-за врачебной ошибки. Он другой человек, который всю жизнь любил не просто преувеличивать, а был настоящим мастером отливать пули.

– Скажу от имени Толика, вряд ли у меня получится серьезно представить, что я могу быть кем-то, кроме себя. Было бы замечательно стать одним из всех, но терять себя не хочется. Сейчас у меня есть дом, свобода и ты, хоть ненадолго. Мне комфортно быть Толиком.