— С такими взглядами ты никогда не выйдешь замуж, сестра, — тихо произнесла Чарис Блек, девушка, которая являлась образцом кротости и благовоспитанности.

— Ты же на седьмом курсе, — задумчиво произнес Розье, обращаясь к Цедрелле. — Наиболее вероятно, что Кребб теперь попробует заключить помолвку с тобой. Блеки уже когда–то роднились с ними. Вряд ли ты сможешь отказаться и пойти против воли родителей.

— Почему нет? — качнула ногой девушка. — Я уже выбрала себе мужа.

— И кого же? — в голосе Малфоя звучало любопытство.

— Септимуса Уизли.

Это заявление произвело эффект взорвавшейся бомбы. Малфой стал красным как рак, он смешно раскрывал рот, будто задыхался и не мог выдавить из себя ни слова. Розье сидел с широко раскрытыми глазами и, кажется, забыл, как моргать. Чарис Блек в свою очередь выглядела так, будто бы вот–вот упадет в обморок. Том прикладывал все силы для того, чтобы не расхохотаться во весь голос. Маги были так смешны в своих реакциях.

— Он предатель крови! — наконец–то выдавил из себя Малфой и, немного подумав, добавил последний аргумент. — К тому же гриффиндорец.

— Септимус чистокровен, образован, ему знакомы правила хорошего тона, он обходителен и хорош собой. Он прекрасно понимает мои взгляды на жизнь и никогда не заставит меня быть всего лишь его бездушным украшением или снарядом для упражнений в постели. Иными словами, я люблю его, он любит меня. Этого вполне достаточно, чтобы прожить свою жизнь в гармонии с собой. Сажать себя в золотую клетку я не собираюсь. Уизли называют предателями крови только за то, что они не разделяют взглядов о ничтожности магглов. Как раз они прекрасно понимают насколько их цивилизация обогнала нашу. И я не считаю, что помощь магглам — это что–то зазорное. Уизли поступили правильно, что во время голода в Ирландии в тысяча восемьсот сорок восьмом году открыли на свои средства несколько столовых. Это как минимум гуманно, и если словосочетание «предатель крови» подразумевает это, то я такой титул приму за честь. А то, что гриффиндорец, то обручилась же Дорея с Поттером и ничего, вполне себе жива и здорова, проблемы с психикой не начались. Ты просто сноб, Малфой.

— А как же я! — вдруг вскрикнула Чарис. — Что, если теперь Кребба попытаются навязать мне?

Цедрелла окинула сестру задумчивым взглядом.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, но я никогда не стану жертвовать собой ради чьего–то призрачного блага. Мы живем один раз, и то, как мы пройдем свой жизненный путь, зависит от нас. Не хочешь замуж за кого–то — возражай, борись за свое счастье. Мы не игрушки родителей, которых можно расставить по тем местам, что угодны только им.

Девушка посильнее закуталась в плед и направилась в свою комнату. Чарис кинулась за ней, рыдая и упрашивая не совершать глупостей. В гостиной остались только трое.

— Истинная слизеринка по характеру, — заметил Розье. — Но слаба в убеждениях, все ее мысли — влияние магглов. Именно так они разлагают наше общество, проникая со своими идеями. Видите ли, женщины тоже могут работать, у них есть право голоса. Слушать противно! Они созданы для рождения наследников и нечего возвышать свою роль. Занимайся хозяйством, детьми и приемами. Зачем лезть туда, куда не следует? Из–за магглов мы деградируем, — запальчиво произнес Розье. — Не так ли, Том?

Реддл чуть склонил голову на бок и внимательно посмотрел в глаза обратившемуся к нему.

— Вряд ли тут маггловские идеи… — каждое произнесенное слово он взвешивал. — Цедрелла просто влюблена и готова принимать любую чушь, связанную с объектом ее воздыхания. Проблема не в ней, а в нем. Уизли пропитан идеями магглов, хаос несет он сам, именно через таких, как он, магглы со своим прогрессом разрушат все устои этого мира.

— Разве ты сам не маггловский щенок? — ухмыльнулся Малфой.

Взгляд Тома стал холодным и колючим.

— Нет, — в его голосе прозвучали металлические нотки. — Я оказался выброшенным в тот мир по чистой случайности. Это не значит, что я разделяю их идеи и взгляды. Они бездумно движутся вперед, позабыв о таком понятии как качество жизни. Для них прогресс существует только ради прогресса. Ничтожные твари, возомнившие себя богами, не более того.

Реддл снова повернулся к камину. Говорить то, что хотят от него слышать, он научился еще в приюте. Это одно из правил для выживания. В магическом мире детей не бросали, и чем теснее были связи между магами, тем больше родственников было у каждого. Никто не страдал так, как страдал он. Никому не приходилось выгрызать свой кусок счастья из горла другого. В маггловском мире правили законы силы, ты не был нужен никому. Тут же все зависело от принадлежности к определенному роду. Такая система сразу позволяла определить свое место в этой иерархии. На данный момент Реддл понимал, что находится в положении ничуть не лучшем, чем все остальные грязнокровки в школе. Тома это не устраивало, он был исключительным.

Его родители совершили огромную ошибку, сблизившись друг с другом. Что кто–то из них был магглом, Том не сомневался, и это вызывало у него чувство отторжения и омерзения. Брак с грязнокровкой и то был бы предпочтительней. Родители своей глупостью обрекли его на мучения и сложности. Если бы они оба были чистокровными, то ему никогда бы не довелось попасть в приют, где все в основном выбирали себе путь или на панель или в бандиты. Только некоторые решались зарабатывать гроши честным путем.