– Я хочу быть полезным вам.

– Я все сказал.

– Ну пожалуйста, мистер Уокман! Можно еще историю из ваших дел?

– Легко. Я охотился на одного пиромана, который поджигал все, на что падает взгляд. Подозрение пало на мистера Аддерли, который представлялся писателем, однако никто никогда не видел его книг в магазинах. Я допросил его, и он сказал мне, что ночью работал и не выходил из дома во время очередного поджога. Я осмотрел его комнату, в который были самые обычные предметы: два стула, кровать, ковер, под окном письменный столик, кресло, две картины, лампа на цепи. На письменном столе лежали словари, беллетристика, спички, трубка и пепельница, лоток для письменных принадлежностей, ручка, чистая бумага, карандаши, лежащие рядом с трубкой, записная книжка, а перед креслом несколько исписанных страниц, одна из которых была исписана наполовину. Однако одной вещи не хватало, и это дало мне повод арестовать Аддерли, поскольку в присутствии полиции не было смысла его застреливать. Какой же вещи не хватало?

Я крепко задумался. Сыщик, хихикая, съел кусочек шоколада. Сдаюсь, сказал я, наконец.

– Ни один писатель не обходится без настольной лампы, поскольку общий свет дает тень на бумагу, что мешает ему работать, - улыбнулся Крис.

– Давайте еще, - не сдавался я.

– Хорошо. Совсем простое дельце. Оно вообще подвернулось мне случайно. Я летел на девятиместном самолете из Америки. Я вымотался и устал, вдобавок, начался шторм, из-за которого нас начало ужасно трясти. Я только хотел заснуть, как меня позвал стюард и указал на пассажира, сидевшего с ножом в груди. Рядом стоял столик с листками, исписанными идеально ровным почерком. Стюард сообщил, что заполнял свои декларации, как вдруг услышал хрипы, подошел и увидел вот это. Я обошел салон и увидел спящего толстяка в носках и обнимающуюся парочку. Девушка дрожала и выглядела испуганной. Угадайте, кого из них я застрелил.

– Т-толстого?
– заикнулся я. Маньяческое стремление Уокмана убивать преступников меня пугало.

– Стюарда, - вздохнул он.
– Потому что при такой тряске невозможно ровно писать. Мистер Стивенсон, а это ведь были одни из самых элементарных дел, которые мне доводилось распутывать. Тут и, собственно, распутывать-то нечего.

– Возможно, если бы я все видел своими глазами...
– попытался оправдаться я, но Кристофер прервал меня:

– Мистер Стивенсон, я проверял именно ваше умение внимательно слушать, сходу анализировать и делать выводы. Сам я делаю вывод, что допросы лучше вести мне.

Нет, я его ненавижу!

– Пройдемте, - он остановился возле одной из дверей.
– Добрый вечер, Хэмфри.

– Добрый, - хмуро кивнул светловолосый щеголь.

– Можно с вами поговорить?
– Кристофер присел на краешек стула, стоявшего возле двери.

– Валяйте, - паренек уселся на кровать. Стоять остался только я, оглядывая скромную комнатушку. Она была устроена так же, как спальня Мэри, в ней царил мальчишеский бардак, в котором я углядел вещи, которые хоть и валялись по углам в мятом виде, все же стоили баснословных денег. У парня была такая дорогая одежда, электроника и прочие шмотки, что даже я не мог себе такого позволить. И надменный высокомерный вид, которого я тоже не мог себе позволить. Он так заносчиво держался, что я даже не решился бы с ним заговорить, боясь быть осмеянным за нищету и втоптанным в грязь.

– Я смотрю, вы готовитесь к экзаменам?
– дружелюбно начал Уокман.

– Да, - Хэмфри помрачнел.
– Сейчас самая сессия. Из-за учебы я почти не сплю.

– Для чего вам так стараться? Ведь ваш отец оплачивает вашу учебу, не так ли?

– Он дает мне не слишком-то много. А поскольку я слишком транжирил, он грозится и вовсе лишить меня наследства. Он сказал, что если я завалю экзамены - он точно это сделает, и вдобавок вовсе перестанет давать мне денег. Я весь в долгах и назанимал у всех.

Сыщик принюхался и заговорил опять.

– Расскажите про ваших однокурсников.

– Про Мэри, которая пропала?

– Можете начать с нее.

– Она была приличная девушка из обеспеченной семьи, - медленно заговорил студент.
– Она со всеми особо не контактировала, почти ни с кем не разговаривала. Да ну ее, обычная зануда. Если честно, я не особо расстроился, когда узнал, что она пропала. Я когда-то добивался ее внимания, но она сказала, что ее сердце занято, и с тех пор мы перестали общаться. Обидно, когда тебя отшивают, знаете ли.

– А что вы можете сказать о других ваших одногруппниках? Например, Натаниэль?

– Он ненавидит меня, - вяло сказал Хэмфри. Я вообще обратил внимание на то, что у него был какой-то отсутствующий вид, он говорил лениво, растягивая слова, и выглядел ужасно уставшим.
– Он думает, что раз я родился в богатой семье, так мне принесено все на блюде... А вот нет, вот нет, да...
– парень вдруг потерял нить разговора и уставился в одну точку.

– Что вы можете сказать о Рэймонде?

– Он не умеет держать себя в руках, но студентки его любят, он хороший преподаватель. Чистюля такой. Вроде толково объясняет...
– Динкл опять отвернулся от нас, то ли потеряв интерес, то ли просто от недосыпа.

– Ректор?
– Кристофер вздернул бровь.

– А... Ему лишь бы место удержать. Его давно хотят турнуть отсюда. А после этого события вообще...

– Эми?

– Она запала на тебя, легавый, - рассмеялся Хэмфри, мотнув головой.

– Энн?

– Стерва и дура. Ничего, кроме сплетней ее не интересует. Она вечно вынюхивает, кто с кем встречается, чтобы всем разболтать.

– Она дружила с Мэри?

– По крайней мере, со стороны это так выглядело.

– Хорошо, спасибо, - Уокман поднялся и повернулся к двери, как вдруг Динкл окликнул его.