Как мы скажем ниже, проблема советской экономики, связанная с предстоящей войной, заключалась в 1930-е гг. в том, что народное хозяйство было не в состоянии обеспечить в длительном периоде существование многочисленной армии. К тому же Красная армия была вынуждена держать много кадровых соединений на Востоке против возможной японской агрессии. По добыче углей, нефти и прочих полезных ископаемых советская экономика вышла на удовлетворительный уровень только в 1940 г. В этой связи Сталину больше нравился план быстрой войны.

В 1990-х гг. в отечественной научно-популярной литературе велась активная дискуссия по поводу сталинских военных планов кануна Великой Отечественной войны. Эта дискуссия ведется не столь афишированно и в научных кругах.

Сравнительно недавно вышла замечательная работа военного историка С.Н. Михалева, посвященная военным стратегиям в Новое и Новейшее время. Автор этой работы, опираясь на выступление Сталина перед выпускниками военных академий РККА 5 мая 1941 г., высказывает концептуальную идею, что Красная армия имела в канун Великой Отечественной войны наступательную стратегию. За дефицитом документов по теме военного планирования СССР в первом полугодии 1941 г. известное выступление Сталина является, как справедливо считает С.Н. Михалев, единственным фактом, который проливает свет на планы Кремля [614] . Сталин утверждал на встрече с выпускниками академий, что Красная армия достаточно насыщена вооружениями, чтобы перейти от оборонительной доктрины к наступательной. С.Н. Михалев считает это пропагандистским приемом, однако Сталин нередко опирался на бумажную статистику выпуска вооружений, не вдаваясь в детали.

15 мая 1941 г. Генеральный штаб РККА разработал доклад соображений по поводу будущей войны на западных рубежах, продолжавший выдвинутые в феврале-марте 1941 г. предложения. В рамках данного доклада Генеральный штаб предлагал нанести по вероятному противнику, то есть нацистской Германии, упреждающий удар силами группы фронтов с выходом на Вислу по всей протяженности ее течения.

В докладе 15 мая предлагалось концентрическим ударом по Кельце и Катовице выйти в тыл немецкой группировке, развернутой в Восточной Пруссии, отрезав тем самым основные германские силы от остального рейха. Советские планировщики считали, что в Польше и Восточной Пруссии 150 дивизиям Красной армии будут противостоять 100 германских дивизий. Продолжительность наступления — 30 дней.

С.Н. Михалев увидел в этом плане Генштаба РККА сильные аналогии с планом Шлиффена [615] . Но мы думаем, что советские эксперты опирались в те дни 1941 г. на идеи набросков наступления против кайзеровской Германии Великого князя Николая Николаевича, тот тоже предлагал Николаю II обойти ударом на Познань группировку немецких войск в Восточной Пруссии. Предложение Николая Николаевича тогда было отвергнуто. Точно так же поступил и Сталин в мае 1941 г.

Наброски плана Генштаба Красной армии в первом полугодии 1941 г. были действительно «сырыми». Во-первых, не учитывались стратегические резервы Гитлера, которые, несомненно, были бы введены в дело в течение 30 дней (сами сроки наступления были достаточно солидными). Во-вторых, левый фланг наступавшей с юга группировки должен был развернуться тылом к Западным Карпатам, но со стороны Кракова и Кошице вермахт вполне мог нанести контрудар, имея в своем распоряжении, кроме того, силы венгерской армии. В-третьих, переброска столь крупных сил на Запад из внутренних округов должна была занять много времени и не осталась бы незамеченной для немецкой разведки.

Рис. 14. Майский набросок плана советского наступления, предложенный Сталину Генштабом РККА в мае 1941 года [616]

Тем не менее соображения Генштаба РККА были хотя бы каким-то определенным планом. Хотя появился он поздно, когда времени на развертывание сил в западных округах оставалось катастрофически мало.

Но остается открытым вопрос: почему Сталин и его маршалы все-таки склонялись к превентивному удару, когда в 1938 г. Сталин настаивал на исключительно оборонительной стратегии? За дефицитом документов на этот вопрос можно дать только гипотетический ответ. В 1937–1939 гг. высшее руководство Вооруженных сил СССР было дезорганизовано политическими интригами и репрессиями. В этих условиях едва ли речь могла идти о каком-то глубоком планировании. Сталин как человек, в принципе, гражданский исходил из общего представления, что для обороны требуется меньше ресурсов, чем для наступления, хотя в условиях большой протяженности советских границ это было не так. К 1940 г. костяк высшего управления Красной армии сложился. Влияние на Сталина тогда получил Б.М. Шапошников, который имел за плечами еще императорскую Академию Генштаба. Сталин присвоил Б.М. Шапошникову маршальское звание еще в мае 1940 г., и это после неудач в зимней войне.

Несомненно, Б.М. Шапошников, А.М. Василевский и другие бывшие офицеры императорской армии были хорошо знакомы с планами Генштаба российской армии. Согласно ним, российской армии предписывалось вести наступательную войну против кайзеровской Германии. Правда, на Западе значительные силы Германии должна была оттягивать Франция. Оборона при растянутости российских границ преимущественно на равнинной местности означала для российской армии поражение с высокой долей вероятности. Это же понимал Тухачевский, когда в 1920-х гг. он составил план превентивной войны против западных демократий, который заключался в быстром наступлении против лимитрофов — Польши режима Пилсудского, Румынии, Финляндии и государств Балтии. Но после начала «опалы» Тухачевского Сталин обратился к оборонительной стратегии.

Сталин, отвергнув план превентивной войны, поставил Вооруженные силы СССР в положение, при котором у них не было определенных планов войны вовсе. Однако начальник Генерального штаба РККА Г.К. Жуков предпринял в духе старой оборонительной доктрины мероприятия по созданию глубоко эшелонированной обороны в западных округах, ничего иного уже нельзя было сделать.

Однако «майские соображения» выглядят не так плохо, если учесть, что для создания нескольких эшелонов обороны у советской стороны было еще меньше времени. Согласно майским наброскам, в первом эшелоне против вермахта должны были действовать 104 дивизии, 27, что не так много, из них должны были прибыть из внутренних округов. К 22 июня 1941 г. из 27 дивизий, предназначенных для переброски, в западные округа прибыли только 9 %. Однако эта переброска проводилась замедленными темпами, в рамках уже оборонительной стратегии.

Незадолго до начала «Барбароссы» Гитлер провел операцию «Марита», для которой были предназначены наиболее боеспособные мобильные соединения вермахта и значительные силы люфтваффе, личный состав германской группировки на Балканах составлял тогда примерно 680 тыс. человек.

«Марита» завершилась в начале мая 1941 г. Как вспоминал потом на допросах Ф. Шернер (он тогда руководил прорывом линии «Метаксы»), начало операции «Барбаросса» зависело по срокам от окончания операции на Балканах. Крупные силы германских войск предстояло перебросить в течение мая в Польшу. Таким образом, основные силы вермахта находились в мае 1941 г. еще в состоянии развертывания, когда 77 дивизий Красной армии первого эшелона уже были в наличии в Западных округах СССР. В таких условиях превентивный удар если и не завершился бы полным разгромом вермахта на Восточном фронте, то привел бы германскую сторону к значительным потерям, главное — нацисты лишились бы подготовленных еще с 1940 г. приграничных складов с горючим и боеприпасами. ОКВ пришлось бы перестраивать всю систему логистики в восточных округах рейха.