“Берлускони пристально следил за ходом судебного разбирательства, – вспоминает Феделе Конфалоньери, – и впервые в истории все выглядело так, будто государство можно было лишить монополии на телевещание. Интуиция не подвела Берлускони: он моментально увидел возможность открыть новый бизнес. Он использовал внутреннюю кабельную сеть Милано-Дуэ и частоту небольшого телеканала, купленную им в 1978 году. В результате появился местный коммерческий телеканал Telemilano 58. Вы даже не можете себе представить, как революционно это было тогда. Законодательство все еще запрещало частным каналам вещать в прямом эфире или выпускать новостные передачи. Однако к 1979 году Берлускони был готов объявить войну государственному телевидению, что подразумевало и политическую борьбу. На это мог пойти только очень смелый человек – смелый, но безумный”.

Планы Берлускони были традиционно амбициозны. На этот раз он собирался переиграть всю государственную систему.

“У нас в Италии, как и везде в Европе, существовало только государственное телевидение, – рассказывает Берлускони. – Правительство обладало монополией, и никто никогда даже не думал это изменить. Что еще хуже, телеканалы контролировались политическими партиями, каждый сотрудник любого канала обязательно был братом, кузеном, родственником или близким другом какого-нибудь политика. Казалось невозможным покорить Эверест, то есть потеснить государственную вещательную компанию. Думаю, последующие события можно было назвать битвой титанов”.

Битва действительно получилась эпохальной и весьма неоднозначной, а Берлускони тем временем заработал миллиарды. Он фанатично скупал небольшие телеканалы по всей стране. После покупки достаточного количества каналов он был готов сделать следующий шаг – отнять у государства монополию на телевидение и превратиться из короля недвижимости в медиамагната.

В процессе он создал первую крупную сеть коммерческого телевидения в Европе.

Пока мы не запустили свою телесеть, в Италии, как и во многих других европейских странах, существовало только государственное телевидение, – рассказывает Сильвио Берлускони, сидя на шикарном диване в великолепной барочной гостиной виллы Сан-Мартино. – В полночь телевещание прекращалось, а по утрам домохозяйкам было совершенно нечего посмотреть. Скучные были времена”.

Он намеревался сыграть на том судебном деле 1976 года, когда Конституционный суд Италии позволил частной коммерческой телестанции транслировать свои передачи. В те времена телевидение было по большей части черно-белым. Итальянская экономика активно развивалась только последние десять лет, страна находилась в процессе индустриализации. До появления цветного телевидения оставалось еще несколько лет. Существующие каналы показывали преимущественно образовательные передачи, консервативные и назидательные. Одна известная программа компании RAI называлась “Никогда не поздно”. Ее ведущий, учитель начальной школы Альберто Манци, учил зрителей читать и писать. Многие рабочие из аграрных районов страны, которые приезжали в города на заработки, были неграмотными. Такие телепередачи выполняли социальную функцию и помогали большому количеству необразованных людей. Италия все еще оставалась страной рабочих и их господ-феодалов. Как и по всей Европе, здесь набирал популярность еврокоммунизм. Кремль финансировал Итальянскую коммунистическую партию, в то время как американское ЦРУ, в противовес Советам, тайно помогало Христианско-демократической партии Италии. В стране орудовали “Красные бригады”, леворадикальные вооруженные образования, которые были итальянским аналогом немецких террористических группировок Баадера – Майнхоф и французской организации “Прямое действие”.

Католическая церковь активно участвовала в политической жизни страны. Ватикан боролся против легализации разводов, пропагандировал семейные ценности, сотрудничал с христианскими демократами и постоянно вмешивался в дела государства, словно церковь была отдельной политической партией. Целомудренное черно-белое телевидение как нельзя лучше вписывалось в христианскую мораль, которая во главу всего ставила семью. Итальянцы – натуры страстные, они любят покутить и часто ведут себя шумно и вызывающе. Однако их верховные владыки из Рима предпочитали умеренность во всем, а именно они контролировали итальянского телемонополиста RAI.

В полночь телевещание прекращалось и по всем каналам начинала звучать увертюра из оперы “Вильгельм Телль” Россини, после этого на экране на всю ночь замирала испытательная таблица RAI. Изредка можно было услышать шум помех или пронзительный звуковой сигнал, который напоминал сонным зрителям, что пора выключить телевизор.

Телевидение практически всех европейских стран было таким же пресным и консервативным. Только в Великобритании и Люксембурге некоторые коммерческие каналы пытались конкурировать с государственными.

В 1970-е годы европейцы считали телевидение коммунальной услугой, такой, как, например, водо- и энергоснабжение или стационарная телефонная сеть. В Италии, Франции и Германии оно входило в стандартный пакет товаров и услуг, который от имени государства формировали компании, подконтрольные правительству. Телевидение, в частности ежедневные вечерние новости, служило ораторской трибуной для правящих политиков.

Все это означало, что в итальянской телеиндустрии практически не было рекламы. Не существовало коротких 30–60-секундных видеороликов, и рекламу показывали раз в день. Сейчас это кажется необычным. Около девяти часов вечера Rai Uno, главный телеканал Италии, показывал рекламный блок “Карусель”, который длился около 12 минут и состоял из 2–3 роликов, где играли известные актеры и певцы. Знаменитости представляли продукт и рассказывали о его достоинствах – достаточно примитивная форма рекламы. Например, всем надолго запомнилась реклама ликера “Чинар” со вкусом артишоков. Актер сидел за столиком на улице у переполненного бара и расхваливал тонизирующие свойства ликера, а затем заказывал свой любимый аперитив, то есть название напитка упоминалось только один раз. Вот и весь ролик.

“Реклама на государственных каналах не увеличивала продажи рекламируемых продуктов. А все потому, что ролики часто были безликими и скучными, а название бренда показывалось всего один-два раза. Тогда мы говорили, что смотреть ту рекламу было как писать в штаны, – невозмутимо заявляет Берлускони. – Жить вроде как стало приятнее, но никто ничего не заметил”.

Сильвио Берлускони, отец коммерческого телевидения Италии, никогда не пытался скрыть свое презрение к государственным каналам.