Сосредоточившись, я скользнула глубже в сознание мага, оставив позади "гостевой" слой, где и происходило наше общение - обмен мыслеобразами, все же я еще мала для такой тонкой работы, да еще в ситуации, не располагающей к спокойствию, у меня нет права на ошибку. Осторожно проникнув к ассоциативному центру, послала импульс на начало цепочки слов и образов, внимательно наблюдая за процессом, главное - успеть ухватить "нить". Есть, успела, родитель был бы доволен, с первого раза ухватилась. Мысль о потерянном всколыхнула слишком свежую горькую тоску и едва не заставила упустить драгоценную для меня сейчас информацию. Ловко вытянув клубок английского, как оказалось, языка и "вживив" его себе, ну хоть это я хорошо умею, я почти вывалилась из чужого сознания, переживая минуты дезориентации и головокружения, пока знания "приживались". Рядом загнанно дышал, оперевшись руками в колени, маг и, видимо, тоже пытался унять не самые приятные ощущения, лицо его было абсолютно мокрым, с носа капало, а все тело дрожало, но взгляд оставался внимательным и анализировал каждое мое движение. Хотя, по-моему, пускать меня в сознание было куда более рискованно, судя по тому, что от меня все же отвели кончик не ощущающейся безобидной палочки, маг считал так же. Дав друг другу чуть прийти в себя, мы вновь скрестили взгляды, как будто не было этих минут физической слабости.

– Ты понимаешь меня?
– у мага оказался удивительно красивый бархатистый голос, звучащая в нем твердость и уверенность давали надежду, что мужчине не безразлично собственное состояние, а значит, шанс становится менее призрачным.

– По - ни - ма - ю, - тщательно произнося непривычные сочетания звуков, ответила я.

– Хорошо, - кивнул мужчина с непроницаемым уже лицом, но тщательно скрытое удивление выдало, что он явно удивлен и для него подобная ситуация не является рядовой. Выходит, напрямую мыслеобразами они не общаются, и языки учат другим, скорее всего, более примитивным способом.
– Откуда ты здесь и почему решила, что я тебя хочу забрать в... рабство?
– голос мага был спокоен, но последнее слово ему явно далось непросто, судя по брезгливо скривившемуся уголку губ, словно выплюнул непристойность.

– Я попала в "провал", - вопросительно вздернутая бровь, и, вздохнув, решаю рассказать все как можно подробней, ну, конечно, то, что в моих интересах.
– В моем мире, да, я из другого мира, заклинание разведки, та самая волна, ясно показало, что я даже не в параллельной реальности. Так вот, у нас существует феномен "провала" испокон веков, многие считают, что он был всегда и когда-то мой народ "провалился" и, не имея возможности вернуться на родину, вынужден был обживать новый дом. Безусловно, моим предкам повезло, что планета была малообжитой и они выбили себе место в совсем юном еще мире среди других рас. Но это отступление даже не из истории, - тщательно анализируя полученную информацию, подобрала максимально похожее понятие, - подобное у вас называют религией. Из-за такого... верования крылатые, так называют нашу расу чужаки, относятся к "провалам", раз в несколько лет забирающим разумных, не скажу что равнодушно, но пропавших не оплакивают, не ищут возможности их вернуть, - постаралась незаметно сглотнуть вдруг образовавшийся в горле ком, мне нельзя плакать.
– Считается, что "провалившиеся" уходят в лучший мир, где они нужны и будут счастливее. Сколько в этом правды - не возьмусь судить, не доросла, чтобы со мной старшие вели философские диспуты, и не дорасту уже никогда.
– Тщательно держу на лице равнодушное выражение, несмотря на разрастающийся и мешающий говорить ком, если не сдержусь, сорвусь в истерику. Маг, напротив, хмурится все сильнее, анализирую каждую тень эмоций на суровом лице, мне нельзя пропустить возможную попытку насильного запечатления, если он раскусит мое состояние и посчитает слабой.

– Я не смогу вернуться обратно. Теперь мой дом в этом мире, и мне нужно запечатление, - постаралась произнести фразу как можно спокойнее, но, судя по дрогнувшему уголку губ, чуть дрогнувший голос не прошел мимо внимания мужчины.

– Что ты имеешь в виду?
– странно, он как будто не знает, но интерес, насколько я могу понять, искренний.

– Старший и младший заключают договор покровительства, где обговариваются права и обязанности сторон, обучать и оберегать, в обмен на это младший исполняет все выдвинутые до запечатления условия, - о том, что можно и часто практикуется насильное запечатление, я, пожалуй, промолчу. Маг негромко хмыкнул, явно подозревая, что все совсем не так просто, и ненадолго задумался.

– Получается, это усыновление, - короткий взгляд на меня, - вернее, удочерение?

Я не вздрогнула и даже сохранила лицо, но крылья хищного носа старшего все равно дрогнули, словно чуя малейшее изменение намерений противника, а глаза чуть сощурились. Зрачки, мелькнула почти паническая мысль, я не отвела взгляд, и он заметил расширившиеся зрачки, как я посмела надеяться наравне играть со старшим, но партия не закончена, и на кону моя судьба.

– Можно назвать и так, - недоверчивый "хмык" был мне ответом.

Демон. Придется поторопиться, за защитным куполом наметилось какое-то оживление, словно кто-то пока еще робко скребется, придется ходить с козырей. Вдохнув побольше воздуха, я постаралась максимально убедительно произнести:

– Если вы меня... удочерите, я обязуюсь снять с вас все клятвы, какие посчитаете нужным, и провести сеанс полного исцеления и в дальнейшем поддерживать высокий уровень здоровья организма, - если на первых словах старший всей фигурой излучал скептицизм, то после он как будто окаменел, а лицо приняло совершенно непонятное выражение смеси недоверия и отчаянной надежды, но спустя миг исказилось злостью. Он хотел перебить, но я должна успеть договорить, прежде чем он меня отвергнет.
– Также обещаю послушание, кроме приказов разделить с вами постель, как с мужчиной, - за это условие я буду бороться до конца, сжав кулаки, я готовилась к сражению, слишком много потеряю, если уступлю, слишком серьезные последствия.

Только что излучающая целый коктейль противоречивых эмоций, щедро приправленных злостью, темная фигура, которой я была не намного выше пояса, вздрогнула, словно от удара, и отшатнулась от меня, полыхая во всех сферах незамутненным ужасом. Казалось, старший увидел перед собой не торгующуюся за свою жизнь младшую, а нечто, не имеющее право на существование. Мысли в голове метались, сталкиваясь и путаясь. У них не принято ставить такое условия? Я была слишком дерзка? Но последствия. Я не могу себе позволить подобное. Он откажет? Можно ли предложить что-то взамен?

– Я готова принять взамен другое условие!
– срывающимся голосом предложила я, поздно притворяться, каждая минута на счету, нельзя ему позволить успеть отказать.
– Я еще слишком мала для постели. Я не сумею проконтролировать исходящую силу. Вы просто впитаете всю мою силу, и мне останется только умереть. Я. Хочу. Жить, - рваным хриплым шепотом почти кричала я, балансируя на грани отчаяния.

Мужчина слушал, и нескрываемый ужас на его лице сменялся так несвойственным старшим неверием, словно принять известные всем с младенчества истины для него невозможно, словно каждое слово рушит его устоявшийся мир, открывая нечто отвратительное и неприемлемое.