кастрюле чифирь. Встав в общий круг перед входом в барак. Напоследок пообщались, как

это делали и раньше. Попили, поделились пожеланиями и подарками. Игорь подошёл ко мне,

после того, как разлил по кружкам чай и поделил конфеты:

– Брат, это тебе! Ты, конечно, извини, что он не новый! Но это настоящая майка

десантника! – он достал из-за пазухи выстиранное, проглаженное, полосатое бельё и подал

мне.

– Это мне? – удивился я, – Игорь, я знаю как дорога тебе эта майка, я не могу его

взять!

– Нет, брат, бери! Ты же знаешь, у меня принцип: дающий даёт, берущий берёт! А так,

предложить, с надеждой, что вдруг не возьмут, или ходить клянчить, хотя не хотят давать, это

не моё! Я человек прямой!

– Я знаю, что она была в боях и походах!.. – Игорь перебил, не дав договорить.

– Вот поэтому я тебе её и даю! Понимаешь, чтоб надеть такую майку, её надо

заслужить! За то время, которое я побыл с тобой, ты больше всех заслуживаешь это, чтоб

гордо носить майку десантника! Я б тебе и берет подарил, но у меня его нет с собой и прав

таких тоже нет! Так что извини! Могу сказать одно, у тебя душа десантника! И ты это

доказал не один раз! Так что бери не задумываясь!

– Спасибо брат! Для меня это самый ценный подарок! – и мы крепко, по-братски

обнялись. У меня проступила слеза.

– Ну вот, уже и слёзы пошли! Чё-то я на это слабоват! – Игорь улыбнулся и тоже

смахнул слезу.

Я смотрел на тех, с кем бок обок, находился всё это время. Они мне что-то говорили:

напутствие, пожелание, благодарности, пожимали руку. В другой жизни, на воле, мы с ними

не будем встречаться и вряд ли ещё кого-то когда-нибудь увижу. И в эти последние минуты,

они были со мной откровенны и честны. Это очень приятно.

Попрощавшись со всеми, ещё раз махнув на прощание рукой, в сопровождении

дневального, направился к штабу. Мне выплатили деньги, которые, заработал в лагере,

выдали продовольствие, дорожные, проинструктировали и пожелали счастливой дороги.

Выйдя на остановку, сел в трамвай и поехал к железнодорожному вокзалу. Душа прыгала от

радости и ликования. Вокруг люди, своими обычными заботами, своей обычной жизнью.

Скорей всего не знают, что это такое, в одночасье потерять свободу и оказаться за решёткой.

В какой-то степени я им даже завидовал. Но, ни кому не пожелаю, пройти тем путём, по

которому меня провели власти. Простояв в очереди, купил билет. Никогда не знал, что такое

простое действие может быть приятным. Так как времени было ещё много, мы с парнем, он

из Нытвы (откинулся вместе со мной), пройдя в город, продовольственном магазине, купили

еды на дорогу. Спокойно, не спеша зашли в местную столовую и покушали гражданской

пищи. В оставшееся время, погуляли по городу, постарались посмотреть

достопримечательности. Подошло время, сели в вагон и покатили в родные просторы. Перед

выходом на станции, своему попутчику, дал немного денег на дорогу, так как у него не было

ни копейки.

Рано утром, в 4 часа вышел из вагона. Пустынный перрон. Отступают сумерки, за

далеким холмом, со стороны кладбища, тоненькой полоской проступает зарево. Безветренно.

Невероятная тишина перед шумной и ликующей побудкой. Только красный глаз семафора

усиленно кричит своим светом. Да, именно в это время я хотел вернуться, чтоб утром зайти в

комнату и увидеть спящих родных. До дома ещё 3 км. Как только вышел на дорогу, на моё

удивление, тут же подвернулась попутка, словно ожидала моего появления. Водитель был

мне незнаком. И это, наверное, к лучшему. Он удивлённо посмотрел на меня, на тапочки

мыльницы, на баул, включил передачу, и мы помчались. Спокойно добрался до дома. Скорей

всего догадавшись, откуда я еду, денег не взял. Рано утром, позвонил в двери своей

квартиры. Открыла недовольная, сонная жена. Увидев меня, переполошилась. У нас, как раз,

в гостях родственники. Народа много, все спят на полу. Мы прошли на кухню и за чашечкой

чая, беседуя, сидели, ждали, когда проснутся. Как проснулись, увидев меня, сильно

удивились. Пошли расспросы, рассказы. Как приятно оказаться в кругу родных и близких