– Нет не в курсе!

– Вы, в этой структуре недавно, и очень многого не знаете! Мы, вас, пригласили и

хотим вам немного обговорить кое-какие детали вашей дальнейшей службы! – и

вопросительно посмотрел на меня.

– Слушаю вас! Помогу, чем смогу! – ответил я.

– Значится так! – он задумался. Прошёлся вокруг стола, взял один из стульев,

выдвинул его, присел, как верхом на лошади, опёршись об спинку локтями, продолжил.

– На вас! На вашу смену, поступает много жалоб со стороны граждан! Далее, ваша

смена, 2 месяца тому назад, доставляла в вытрезвитель родственника судьи! Следующий раз,

вы, положили в свою палату родственника прокурорского работника!

– Извините! У них на лбу не написано, что они чьи-то родственники!.. – начал

говорить, но мне не дали.

– Да-а! Они же говорили, что являются родственниками! А вы, даже слушать не стали!

– Вы знаете! – я сделал паузу, осмотрев своих собеседников. Они злыми выражениями

лица смотрели на меня. В таких ситуациях бесполезно что-либо говорить. Тем не менее,

продолжил, – Мне, каждый второй, высказывает своё родство, с судьями, с прокурорами, с

мэрами, с начальниками разных рангов! Каждый, угрожает должностной расправой! Если, я

стану их слушать, или бояться, то мне тогда и работать не придётся! У меня есть

обязанности, утверждённые начальниками, принятые Федеральными законами!

Руководствуясь этим, мы, подбираем тех, кто совершенно не ориентируется в пространстве и

во времени! Доставляем, чтоб уберечь их от того, чтобы в отношении них не совершалось

преступления, или они ни чего противозаконного не совершили! По большому счёту, можно

сказать, практически, спасли жизнь вашим родственникам, а вы меня за это взыскиваете! И

требует пойти на нарушение законов! Мне казалось, что прокуратура наоборот, стоит на

страже исполнения законов! Или я не прав?

– Перестаньте ёрничать! Мы друг друга поняли хорошо! Не надо мне тут строить из

себя Остапа Бендера и просить поднять руки, кто против Советской власти! Вы, знаете, где

вы у меня сидите со своими художествами? – он постучал ребром ладони у себя по шее, –

Если человек говорит, что он как-то связан с прокуратурой, или судом, можно же его просто

отвезти туда, куда он скажет! Выяснить! Если это ложь, то увезёте в вытрезвитель, если

окажется так, то честь вам и хвала! Ни кто не требует от вас, чтоб вы нарушали законы!

Отнеситесь с сочувствием к таким гражданам, вот и всё! И вообще, советую не наживать

себе врагов среди работников прокуратуры и суда!

– Извините! Вы мне что угрожаете? – я снова сделал паузу, что меня услышали, – Если

мы, будем так возиться с каждым, то физически не будем успевать выполнять и отрабатывать

звонки! Особенно в пятницу! В таком случае напишите прокурорское указание, так мол и

так, если встретите пьяного прокурора, или судью, или их родственников, окажите

посильную помощь, доставьте до места назначения! Простая пянь, пока подождёт! – добавил

я.

– Вы что уже совсем сума сошли со своими пьяными! Ни кто вам не угрожает! Вам

подсказывают, что нужно делать, чтоб всем было нормально! У вас, что проблемы с

организаторскими способностями? Успевайте! Ищите пути, решения! Вы же не простой

милиционер! Всё в вашей власти! Постарайтесь меня услышать! – медленно, и внятно

произнёс Жданов.

Он встал со стула, заложил руки за спину, опустил голову, снова сделал круг. Постоял

около стула, присел. Посмотрел на меня злыми глазами. Его руки лежали на бёдрах, он

наклонился вперёд и теперь был похож на букву «Ф».

– Александр Васильевич! Что вы на это скажете? – он повернул голову в его сторону.

– То ли он глуп, то ли притворяется! Скорей всего, просто, не понимает, о чём мы ему

говорим!

– Ладно! Давай, всё это забудем! Но при одном условии, что ты напишешь, прямо

сейчас, о том, что вы, милиционеры, отдаёте часть зарплаты своим начальникам за право

служить в милиции!

– Не понял!? – я удивлённо посмотрел на него, как будто видел его первый раз.

– Всё ты понял! – громко тявкнул Горячев, вскочив со своего места, налился краской, –