Едва захлопнулась дверь, Эмрал заметила какие-то перемены. Мрак остался, но в нем уже не было мрачной тяжести, глазам он показался почти прозрачным. С нарастающим изумлением она поняла, что может видеть помещение.

Перед ними неподвижно сидела на Троне Ночи Мать Тьма, в черных свободных шелках, с черными волосами и черной кожей. Преображение ошеломило Эмрал, мысли разбежались - так пьяница глядит на мир, но не может ничего понять.

Аномандера словно ничто не было способно вывести из себя. Он встал лицом к трону, и дерзость, на которую намекала Т'рисс, стала почти видимой.
– Тебе нанесли вред, Мать?

Голос ее был мягким и низким, словно она устала.
– Нет.

– Ты прогнала ее?

– Возлюбленная Эмрал, - сказала Мать Тьма, - теперь ты единственная Верховная Жрица. Синтара выбрала, и отныне нам угрожает раскол. В вопросах веры воды разделятся. Это неизбежно.

Однако Аномандера было не сдержать.
– Мать, Азатеная воскресила древнего бога...

– Между нами мир. Ты видишь слишком много врагов, Первый Сын. Нам не угрожают извне. Лишь изнутри.

– С этим мы разберемся, - уверил он.
– Но мне нужно понять, что случилось тут. Я буду защищать то, во что верю.

– Но есть ли что ценное в твоей вере, Аномандер? Не в том ли весь вопрос?

– Что же сделала Т'рисс? Сама темнота изменилась.

И снова Мать не ответила ему, обратившись к Эмрал.
– Сообщи сестрам и братьям, Верховная Жрица. Храм освящен.

"Это был дар Азатенаи? Освящен Витром?" – Мать Тьма, что отвратило от нас Синтару? Вера ее была нерушима...

– Легко разрушима, - возразила Мать Тьма.
– Амбиции и тщеславие. Азатеная способна глубоко видеть смертную душу, но ей неведом такт, непонятна ценность сокрытия истины.

– А ее дар?
– спросила Эмрал.
– Она стала бескровной, белой как кость.

– Отныне она вне моей досягаемости, возлюбленная Эмрал. Всё.

– Но... куда же она пойдет?

– Еще увидим. Я думала... нет, не сейчас. Вы оба стоите в присутствии Ночи. Вас уже не слепит темнота, и все ко мне приходящие обретут такое благо. Уже сейчас, - заметила она, - я вижу, как Ночь сходит на вашу кожу.

Однако Эмрал, поглядев на Аномандера, вздохнула: кожа его стала эбеново-черной, но волосы серебристыми.

Мать Тьма тоже вздохнула.
– Ты всегда беспокоил меня, Первенец. Однажды я расскажу тебе о матери.

– Мне она не интересна, - заявил Аномандер.
– Любовь не выживает в отсутствие воспоминаний, а о той женщине мы не помним ничего.

– И в тебе нет интереса?

Вопрос заставил его вздрогнуть. Но он не ответил.

Эмрал хотелось заплакать, но глаза оставались сухими, словно засыпанными песком. Она с трудом заставила себя не делать шага назад, чтобы оставить их наедине, для горького разговора. Нет, она не сбежит подобно Синтаре. Тщеславие ей не свойственно, а вот амбиции... другое дело, хотя пути их, возможно, слишком запутаны.

Мать Тьма смотрит на нее, заметила жрица. Смотрит и молчит.

Аномандер, наконец, подал голос: - Мать, будешь говорить с трясами?

– Не сейчас. Но предупреждаю тебя, сын: не мешай собираться верующим. Отрицатели никогда не лишались веры - они лишь отрицают веру в меня. И пусть. Я не стану заставлять. Трясы будут настаивать на независимости в государственных вопросах.

– Так назови своего врага!
– Крик Аномандера обежал палату, в нем слышались отчаяние и гнев.

– У меня их нет, - ответила она спокойно.
– Аномандер. Выиграй для меня мир, вот о чем я прошу.

Он разочарованно прошипел: - Я воин и знаю лишь кровь, Мать. Я не могу выиграть, если должен разрушать.

– Тогда ради всего святого, Первенец, не выхватывай меч.

– Какую угрозу может нести Синтара?
– спросил он требовательно.
– Какой раскол способна она породить? Ее войско слабо - жрицы и полудюжина шпионов среди слуг. Трясам она не нужна...

– Она несет отныне дар, и он будет привлекать приверженцев.

– Тогда позволь арестовать ее со всей кликой, бросить в камеру.

– Дар не скуешь цепями, Первенец. Вижу, вы оба не можете понять - но раскол необходим. Надо нанести рану, чтобы потом исцелить.

– А Драконус?

Услышав вопрос Аномандера, мать застыла, а воздух в святилище затрещал от холода.
– Оставь меня, Первый Сын.

– Без него, - настаивал Аномандер, - поставленная мне задача непосильна.

– Иди.

Путь перед ним поистине непосилен. Эмрал видела мрачный отсвет понимания в темных глазах. Он вихрем развернулся и вышагал из палаты.