Всадники уехали назад, к дороге - откуда поднимались в небеса два столба густого черного дыма. Орфанталь понял: все его спутники мертвы. Харал, Грип, все. Отряд отставников, опустившихся до разбоя и убийств - нет, даже тут нет смысла. Шкуры и сами фургоны имели ценность. Бандиты не стали бы их сжигать.

Он бросил взгляд на лошадку.

Спина и круп были уже под грязью; он видел, как отчаянно пытается она вдохнуть.

Орфанталь ступил на глину и проделал обратный путь.

Когда он дошел до лошадки, снаружи оставались лишь шея и голова. Плач ослабил его, однако мальчик попытался обнять руками шею и удержать изо всех сил. Кожа оказалась горячей и скользкой, почти горящей от жизни; ощутив, как щека лошади касается виска, он зарыдал так сильно, словно опустошал собственную душу. Всхлипы отдавались эхом от утеса позади.

Грязь коснулась левого локтя; он ощутил, как рука погружается в мягкую прохладу. Напрягая мышцы шеи, лошадка подняла голову, раздувая ноздри. Вздох вырвался долгим потоком. Но у нее не осталось сил, чтобы вдохнуть еще раз - слишком тяжко давила на ребра грязь. Выдох слабел, он ощутил, как лошадь содрогается и начинает тонуть - мышцы расслабились, голова упала на глину. Веки почти скрыли лишенные жизни глаза и не поднялись.

Орфанталь вытащил руки из грязи. В миг смерти лошади тоска покинула его, оставив великую пустоту, онемение, заставившее его ощутить себя маленьким.

Истина не слушает сказок. Реальный мир равнодушен к тому, кем хотят стать живущие в нем, каких исходов ожидают. Предатели ползут отовсюду, включая собственное его тело, собственный разум. Нельзя верить никому, даже себе.

Встав лицом к ломаным скалам, он полез наверх.

ДЕСЯТЬ

Рисп смотрела, как капитан Эстелла натягивает плащ и выдергивает перчатки из-за пояса. В воздухе появился запах железа; жгучая аура паники растекалась по скрытому лагерю. День быстро подходил к концу, тени затягивали пространства меж утесов. Муж Эстеллы, Силанн, спешился, чтобы пособить одному из раненых солдат. Рисп отвернулась, оглядывая потрепанный отряд, видя лица покрасневшие и лица побледневшие, напряженные от боли, видя брызги крови почти на всех солдатах. Они так бережно стягивали тела, а кони прядали и плясали, не остыв от боя.

Тут Эстелла подошла к мужу, чтобы помочь.
– Ты потерял разум?
– прошипела она, но недостаточно тихо - ближайшие солдаты всё слышали.
– Этого не должно было случиться.

Он гневно глянул на нее.
– Караван. Мы узнали одного из охранников, и я чертовски уверен, что он узнал нас!

– И что? Дюжина старых солдат на тракте - какое нам дело?!

– Отряд отставников вновь с оружием. Для старых солдат это кое-что значит. Думаю, и командир охраны понял, что мы в неподходящем месте в неподходящее время. Но слушай, Эстелла: мы все уладили. Не выжил никто, кроме слишком юркого мальца. Он сбежал, но кто будет слушать ребенка? Караван вырезан бандитами, вот и всё.
– Поток слов иссяк. Он стоял и смотрел на жену, лицо покрылось грязным потом.

– Ребенок ускользнул от вас? Идите и охотьтесь за ним!

– Ему не выжить в холмах. Ни еды, ни воды. Ночь его почти наверняка убьет - ему казалось не больше шести лет. Поскакал через грязевую топь и потерял лошадь.

– Значит, его легко отыскать.
– Эстелла скрестила руки на груди.

Силанн ощерился: - Не в моем обычае убивать детей.

– Я поведу отряд, если сочтете нужным, - сказала Рисп, заставив их посмотреть на себя. Довольно с нее проявлений непрофессионализма, когда супружеские раздоры угрожают выполнению заданий! Она продолжала как можно более убедительным тоном: - Взвод Силанна потрепан. Они устали, им нужно похоронить друзей.

– А что сказал бы твой Хунн Раал?
– воскликнула Эстелла.
– Мы не готовы к открытому кровопролитию. Ты сама сказала.

Рисп пожала плечами: - Мой кузен понимает риск. Вам предстоит дальняя поездка, остаться незамеченными нереально. Я согласна с Силанном: не нужно беспокоиться о напуганном до истерики ребенке; но если пожелаете, капитан, я найду ребенка и решу вопрос. Силанн, - добавила она, вздернув бровь, - кажется, ваши солдаты не в форме. Несколько караванных охранников жестоко вас измололи.

– Среди охранников были ветераны, Рисп. И старик по имени Грип.

– Грип Галас?

– Он самый. Убил двух первых, что на него налетели.

– Как он погиб?

– Копье в спину.

– Кто поджег фургоны?
– спросила Эстелла.

Силанн отвел глаза.
– Это было ошибкой.

Рисп промолчала. Ядовитые ссоры супругов становились все более озлобленными. Сын покинул семью, припоминала она, приняв обеты священства и очень огорчив амбициозных родителей. Нет сомнений, они винят друг дружку и, очевидно, это лишь один из множества поводов взаимного недовольства. Посмотрев в сторону, она различила столбы черного дыма на юге, над грубыми утесами.
– Хиш Тулла в резиденции? Кто-нибудь знает?

– Нет, - бросила Эстелла тоном, способным затупить лезвие ножа.
– Еще в Харкенасе.

– Значит, вряд ли будет расследование. Помнится, ее старик-кастелян лишен воображения - не покинет крепость ради небольшого дымка. А если кого и пошлет, то наутро, и вы будете очень далеко от холмов. Я догоню вас на северной дороге.

– Бери шестерых своих, - сказала Эстелла.
– Если встретите кого из Оплота Тулла, предложи ехать с ними и расследовать вместе. И не принимай отказа. Вряд ли они поедут дальше места стычки. Сожженное добро - вот проблема. Столько богатства пущено на ветер.
– Она пригвоздила супруга очередным железным взором.
– Займись солдатами, муж.