Раскан подступил ближе, протягивая руку помощи, однако Аратан отстранился.
– Со мной все хорошо. Спасибо, сержант. Где отхожее место?

– Вон там. Берегись края - яму рыли второпях.

– Хорошо.
– Аратан пошел туда.

Отец ухаживал за Каларасом. Он не поднял головы, да Аратан этого и не ждал. Сын разрушил жизнь верного учителя, давнего слуги семьи. Ах, как возрадовался Сагандер, узнав о предстоящем путешествии... воспоминание горько терзало Аратана. Удивляться ли, что Драконус пришел в ярость?

Отхожая яма была за какими-то кустами. Обходя острые колючки, он замер на полпути.

Яма действительно была мелкой и неровной. Нога Сагандера лежала в ней, словно приношение, в гнезде промоченных кровью тряпок. Другие путешественники успели тут побывать, экскременты пятнали бледную, безжизненную плоть.

Аратан пялился на уродливую конечность, на голую, белую как снег ступню, неподвижную под скопищем ранних мух - жесткие кривые ногти, похожие на лепестки цветков утесника, спавшиеся артерии и вены под серой, тонкой кожей. С другого конца торчит кость, окруженная изрезанной тканью мышц. Синяки под коленом и ниже.

Оторвав взор, он обошел край ямы и углубился в заросли, ища другой уголок.

Разумеется, ногу можно закопать, но стервятники ее отыщут. Лисы, вороны, дикие собаки. Едва ветер подхватит и разнесет вонь крови и мертвечины, после ухода путников эти твари подберутся и начнут копать.

Он слушал, как струйка плещется об тонкие ветки и грубые листья, и думал о руке, которая недавно касалась его в этом самом месте. Струя тут же увяла. Выругавшись под нос, Аратан закрыл глаза и сосредоточился на боли, катающейся по черепу. Еще немного, и он был в состоянии продолжать.

Возвращаясь, он увидел поблизости Ринта с короткой лопатой на плече. Здоровяк кивнул и коротко вгляделся в Аратана, прежде чем заняться засыпанием ямы.

У костра Ферен накладывала завтрак на оловянные тарелки. Раскан был с лордом около лошадей. Подтянув одеяла, Аратан пошел к женщине.

Она едва поглядела на него, передавая тарелку.

Ему хотелось что-то сказать, чтобы она подняла глаза, поглядела на него... но сразу стало ясно - она не желает признавать близкое знакомство. "Я не справился. Все делал не так. Она разочарована. Рассержена на меня". Он отошел с тарелкой в сторону, чтобы поесть.

Раскан приблизился, ведя Бесру.
– Сегодня на этом, Аратан.

– Понимаю.

Сержант нахмурился. Потом покачал головой.
– Не думаю, что понимаешь. Ты нашел своего боевого скакуна, верную лошадь. Но теперь ей нужно побыть одной, пережить насилие, которое твое касание может вернуть в душу. Ей нужно удивиться - по твоему отсутствию - не подвела ли она тебя. Позднее ты подойдешь и сядешь в седло, и она ощутит облегчение.

Тогда заговори с ней, Аратан, словами нежными и ласковыми. Она поймет их смысл, слушая твое дыхание. Общаясь с лошадью, думай об истине реки - никогда не следует сражаться с потоком. Нет, плыви на нем в сердце зверя.

Не уверенный, что понял смысл слов сержанта, Аратан все же кивнул.

Раскан передал поводья.
– А мне отдай пустую тарелку. Приятно видеть твой аппетит. Иди к отцу. Он хотел с тобой поговорить.

Он знал, что этот момент наступит.

Едва он тронулся, ведя Бесру под уздцы, Раскан сказал: - Постой, Аратан, - и стащил с плеч паренька одеяло.
– Я упакую.
– Он улыбнулся.
– Так ты выглядел деревенщиной.

"Деревенщина. Да. Готов предстать перед господином с краской стыда на лице".

– Садись на коня, - велел отец, когда Аратан оказался рядом.
– В начале дня поедешь со мной.

– Да, сир.

Ощущая слабость, он взгромоздился в седло - и мигом покрылся липким потом, сообразив, что лишен доспехов и шлема.
– Сир, я безоружен...

– Пока что да. Твое снаряжение у Ринта. Мы едем впереди всех. Давай.

Ощущение было странным - ехать бок о бок с отцом; он почувствовал себя безнадежно неуклюжим, не способным выказать и доли присущей Драконусу легкости.

– Сагандер обязан тебе жизнью, - начал отец.

– Сир?

– Даже дважды. Пусть ошеломленный ударом, ты сообразил, что нужно отвести Хеллар. Твоя кобыла могла сокрушить его череп копытом, раздавить как яйцо урфена. Отлично сделано. Но я буду говорить лишь о втором спасении жизни.

– Сир, я неправильно...

– Ты спросил, Аратан, не являешься ли моей слабостью. В вопросе не было бесчестия. Откуда? Он ведь касается твоей жизни. Разве не вправе ты искать себе места в мире? Более того, я ждал такой мысли - и радуюсь.